Ее губы растянула сладкая улыбка, похожая на ту, с которой она в третий раз кончала.
— Миссионеры? — уточнил я. — Это ранги у них такие?
— Ну да, все служители рая делятся на три класса, — охотно пояснила Ксюша. — По вкладу, который вносят в дело добра.
В принципе, делить людей на классы вполне в духе рая. А чего так скромно? Почему всего три? Или остальные не люди?
— Паства — это низший класс, — продолжала Ксюша. — Это все люди, которые поддерживают рай. Для паствы нет особых правил, кроме умеренности, но и уровень благословения у них в пределах обычного. Они в любой момент готовы прийти по зову рая и доказать свою веру…
Иными словами, человекомасса, которую рай легко может организовать в толпу.
— Послушники уже стоят классом выше. Это фамильяры, беспрекословно исполняющие поручения своих ангелов. Уровень благословения у них гораздо больше, чем у паствы. Но и правила гораздо жестче. За нарушение могут разжаловать до паствы, а то и вовсе выгнать…
Она говорила складно и четко, словно по учебнику. Видимо, этой теорией им и полировали мозги целых два месяца.
— Ну а миссионеры — самый высокий класс, элита. Лучшие из лучших! Они вообще самые крутые, и служебного благословения у них больше всех. Но главное…
Говоря, Ксюша слегка раздвинула ноги, будто позволяя лунному свету нырнуть внутрь. На ее бедрах ярко засверкали капельки смазки, которая, казалось, выступила от слов.
— Им можно, — довольно прищурилась моя новоиспеченная любовница. — Для общего блага. Поэтому моя цель, — вдохновенно выдала она, — побыстрее стать миссионером!..
Я даже не сомневался, что у нее получится — с такой-то мотивацией.
— А еще… — начала Ксюша и вдруг осеклась, настороженно прислушиваясь.
В ночной тишине раздался скрип ступеней — по моему крыльцу кто-то поднимался. Вздрогнув, Ксюша голышом вжалась в деревянную стену домика, а я в очередной раз вспомнил, что дверь не запирается.
— Кто там? — я встал с кровати, собираясь опередить внезапное вторжение.
Однако ответа не последовало — лишь скрип ступеней стал чуть громче. Натянув сброшенные плавки, я торопливо подошел к двери и распахнул. Луна освещала каждую трещину пустого крыльца. Вокруг домика было тихо и безлюдно, словно все это померещилось. Только вдалеке среди деревьев мелькало что-то темное — то ли чья-то неуловимая тень, то ли просто гнущий ветви ветер.
Следом раздался шорох за моей спиной. Я повернулся ровно в тот момент, когда голые Ксюшины бедра ловко просочились в окно. Не оборачиваясь, она припустила прочь по траве, натягивая свою пижаму на ходу. В избушке я вновь остался один. Лишь смятая постель, пушистые тапочки и три использованных презерватива на полу напоминали, что первый день в этом странном лагере прошел не так уж и плохо.