Однажды Бьорн почти умер…
«Не думай об этом сейчас». Он взял флакон и смочил одной каплей язык.
Через несколько мгновений холодное, кипучее ощущение проникло в его вены и охватило каждую клеточку. Внезапно, он почувствовал себя очищенным изнутри. Во рту появился свежий мятный привкус. Каждая капля его крови засверкала, словно ее только что тщательно отполировали. Сила наполнила мускулы.
Снова закупорив флакон и повесив его на шею, она разделся и принял душ, соскребая сажу и запах королевы со своей кожи. Ксерксес и Тейн держались рядом, на всякий случай.
Когда у одного из троих возникала необходимость, двое других помогали по мере сил.
Не сыскать друзей лучше. Бьорн любил их обоих. Они помогали оставаться ему в здравом уме, давая причину смотреть вперед, а не постоянно оглядываться на ужасы прошлого.
Он вытерся и надел чистую мантию, затем самостоятельно вернулся в постель и присел на край матраса. Время для вопросов и восстановления.
— Как долго я был без сознания в этот раз?
— Три дня, — ответил Ксерксес.
Он моргнул. Три дня. Вечность.
— Скажите, что позаботились о Фокс. Скажите, что кормили ее.
В воспоминаниях она умирала от голода. Мысль о том, чтобы вновь подвергнуть ее этому испытанию…
На него посмотрели два пристальных взгляда.
— Что именно она тебе сделала? — спросил Тейн тихим голосом. — Даже Алана не причиняла тебе такого вреда.
— Не Фокс. Алана. Она пришла в ярость, когда я проигнорировал ее призыв, решив остаться рядом с Фокс.
Новые воспоминания нахлынули волной, заставив сжать кулаки.
Как Алана вошла в его тело, чтобы завладеть им. Как грубо высосала всю энергию. Как кровь мгновенно отхлынула от конечностей и собралась в животе для защиты жизненно важных органов. Как его постоянно рвало, и он терял сознание. Как плакал, словно младенец, чувство насилия не покидало его.
Сколько издевательств можно вынести, прежде чем перестать восстанавливаться?
Острое чувство вины исходило от воинов, пробудив в Бьорне страх. Что-то случилось во время его сна. Что-то ужасное.
— Рассказывайте, — потребовал он.
Потерев шею, Тейн сказал:
— Мы обвинили Фокс в твоем состоянии. Мы… наказали ее, Бьорн. Жестоко.
Она замер, не смея даже дышать.
— Что вы сделали?
Но он угадал ответ еще до того, как закончил фразу. «Избил хлыстом. Зашел слишком далеко. Взбесился».
— В тот день мы ее выпороли, — сказал Ксерксес, подтверждая подозрения. — Сорок ударов плетью, пропитанной infirmədē.
В голове Бьорна возник крик отрицания. Гордая Фокс, избитая и неспособная исцелиться… Красные точки заплясали перед глазами.