Я перевела взгляд на свою кузину, которая выглядела сегодня выше всяких похвал – некронийская мода, безусловно, ей шла. Платье утянуло её, создавая иллюзию наличия талии, грудь вздымалась при каждом вздохе, пухленькие ручки то сжимались в кулачки, то разжимались, застывая в попытке придушить кого-то, выглядя при этом настолько безобидно, что я бы рассмеялась, не знай – какой опасной может быть кузина в своём гневе. О нет, она никогда не полезет в драку, она скорее пропитает мою подушку ядом или подкинет в вещи ядовитых жуков. Знаем, проходили.
– Нарина, выйди из моих покоев, – холодно сказала я.
– Папа! Они не придут на приём! – возмущенно воскликнула принцесса.
– Нарина, выйди из покоев сестры, – спокойно попросил король.
– Не называй моей сестрой это бесовское отродье! – зашипела Нарина, отчего король окончательно вышел из себя, а я удивленно уставилась на кузину.
Откуда она узнала… это?
– Нарина, вон! – повысил голос дядя, сверкнув на дочь разъяренным взглядом, и кузина вылетела из моих покоев, с грохотом захлопнув дверь.
Мы с дядей остались наедине... Застыв в противоположных концах комнаты, мы смотрели друг на друга, не решаясь произнести что-то вслух...
Три года назад. Монастырь Богини Смерти.
Я стояла на подстилке из гвоздей и считала количество трещин на каменной кладке стены. Пятьсот сорок восемь. Этот участок изучен мною до мельчайших подробностей. Я бы сказала, что он мой любимый, если бы гвозди не впивались в мои стопы своими острыми концами. Крови на полу была целая лужа, но, если бы я не позволила ей течь, меня бы вновь обвинили в колдовстве или одержимости, а это грозило новым наказанием, коих за день у меня насчитывалось штук пятнадцать. Меня словно специально осушали, заставляя терять кровь каждый божий день. И подстилка из гвоздей была самым лёгким испытанием в арсенале матери настоятельницы…
Как долго я здесь? Я не знала. Мне казалось, что жизней пятнадцать, не меньше. Мать настоятельница любила напоминать, что я самая желанная гостья их монастыря.
– Кирена, двенадцать часов, – раздался голос послушницы, следившей за тем, чтобы я не сошла с подстилки раньше времени.
Я сжала зубы и ступила на холодный пол. Думаете, стоять на гвоздях – самое страшное?
Я прикрыла глаза и сделала первый шаг. Всё тело тут же скрутило от боли – крошка из мелких камней мгновенно забила все ранки.
– Кирена, тряпка, – скомандовала послушница и поставила передо мной ведро с водой.
Вот это – самая любимая часть моего наказания.
Не все послушницы после этого уходят на своих ногах, большинство из них – уползает. Но для меня, сохранившей возможность передвигаться после пяти часов пытки гвоздями моих ступней, придумали дополнительный бонус – я должна была идти в свою келью, протирая за собой кровавые подтёки, остававшиеся на полу после каждого моего шага…