– Смотри, как бы эти двери не вышибли злые деревенские, когда тебя здесь не будет, – отрезала я и пошла в сторону бани.
Теперь понятно, почему девчушка так к нему привязана… Больше-то ей общаться не с кем…
– Париться будем не вместе, братик, – крикнула я через плечо.
Огорчённый вздох был мне ответом.
А может, это ветер потрепал яблоньку за листочки…
Физический труд помогает. После целого дня без движения, я ощутила настоящий прилив сил, пока колола дрова старым топором на заднем дворе за покосившейся, но довольно крепкой и уютной банькой. Пока я трудилась, мысли ровными рядами выстроились в моей голове и в порядке очереди наполняли моё сознание всё новыми открытиями… Для начала, я осознала, что ничуть не скучаю по дворцу. Те три года, что я провела в его стенах, были в сотни раз лучше всех лет, проведённых в монастыре, но сейчас, когда у меня появилась возможность выбора, когда я увидела, что может быть и иначе, я поняла, насколько тесно мне было в доме дяди. Сам король тоже никогда не вызывал у меня бури симпатий… а сегодня я поняла, что искренняя радость – это не эмоция из книги, и дарить её может не только пятиминутная пробежка по лесу один раз в день перед тем, как все запреты вновь запечатают каждый сантиметр моего тела, а дарить её может простая встреча со старым знакомым, пусть даже этот «старый знакомый» – хитропопый шаман, нечистый на руку и убеждённый, что его улыбка спустит ему звёзды с неба… Нет, я была благодарна дяде, но никогда не понимала, зачем он всё-таки вызволил меня из того монастыря, как не понимала и, почему он испытывал ко мне такие не свойственные для родственников чувства? Дядя был для меня загадкой. А теперь, когда его не стало, я поняла, что, наконец, могу вздохнуть спокойно…
Я не была чёрствой душой, я искренне жалела, что он умер, да при том, такой смертью, но я не могла заставить себя испытывать что-то большее… не могла и не пыталась.
И я не могла винить себя в этом. Так сложились звёзды, что я никогда в своей жизни не испытывала настоящей глубокой привязанности… я не знала, что такое любовь матери к дочери, как не знала, что значит выражение «папенькина дочка»; я не знала, что такое любовь брата к сестре и мне было неизвестно, что такое «юношеская влюблённость».
Мне двадцать лет, и я могу с готовностью подтвердить – я никого никогда не любила. Как не любили и меня. В монастыре о таком чувстве говорить было просто смешно, а во дворце – стыдно.
Но сегодня, когда я увидела эту неподдельную радость на маленьком личике Мары… пропустим момент, когда я услышала о её коварных помыслах…