– Угу, – промычала она, сворачиваясь калачиком. В одиночестве ей стало холодно и страшно.
Тоня взгрустнула. В кои-то веки её тело не соблазнило мужчину. Возбудило, но не соблазнило. Она была бы не прочь согреться. Грудь снова мешала. Сэм на неё не клюнул, а сбежал.
– Тоня, вставай. Через двадцать минут выходим, – сквозь пелену сознания пробился его голос.
Она открыла глаза и увидела Сэма перед собой, выспавшегося и посвежевшего, но в слегка мятой футболке. Мужчина был хорош собой. Настоящий самец. Ничуть не хуже брата. Зубы прикусили губу от обиды.
– Я пойду к Гоше. Выходи. Мы тебя подождём за дверью, – спокойно сказал Сэм и вышел, едва не вызвав всхлип у девушки.
– Почему? – обиделась она и откинула одеяло. Взгляд намертво прилип к пышной упругой груди. – Всё из-за тебя, дорогая.
Импланты стоили баснословных денег, а сама операция ещё дороже. Тоне казалось, что с их обретением жизнь круто повернётся в лучшую сторону, но на яхте так никто и не покатал, кольцо с бриллиантом не предложил. Немудрено, что она повелась на предложение пронырливого фотографа. К тому же Гоша и впрямь оказался легко слетающим с катушек любителем секса. Завёлся за пару секунд. Достаточно было потереться об него, подышать, лизнуть губу. Тоне не пришлось особо стараться, он клюнул сразу на всё: запах, доступную грудь, отсутствие нижнего белья и правильные прикосновения, а между тем ей понравилось. Он оказался умелым кобелём. Потом вообще накрыла эйфория. Шантаж, деньги и дом появились как по щелчку, а на следующий день к ним прибавились угрозы от фотографа, который требовал поделиться и предложил новое дело. Тоня испугалась и помчалась к Сэму. В отличие от брата, он не завёлся с полоборота, зато спокойно рассказал, что именно ей лучше сделать добровольно, и она согласилась, потеряв разом и дом, и деньги.
– Сегодня я стану ему не нужна, – вздохнула Тоня и натянула облегающее платье. Других не держала. Сэм просил одеться скромнее, чтобы грудь не вываливалась, а попа не проглядывала. Она перерыла весь гардероб, прежде чем нашла этот вариант чёрного цвета, купленного в пору девичьей скромности. – Чего делать-то, Анаконда?
Сунув ноги в туфли, она потрясла волосами, наклонившись, а потом резко выпрямилась. Чёрная грива разметалась по спине.
– Готова, – вздохнула она и вышла за дверь.
В коридоре никого не было. Зато в соседнем номере шли дебаты. Братья снова выясняли отношения. Тоня не собиралась подслушивать, понимая, что ругаются из-за неё. Без стука она распахнула дверь и появилась вовремя. Кулаки уже разрезали воздух.