Встал, чуть было стул не уронив. Фыркнул, скрипнул зубами, явно какой-то нелицеприятный комментарий сдерживая, после чего аж вылетел с кухни. Та-ак… Хлопок дверью раздался всего через минуту. Понятно, на улицу проветриться пошёл, по двору. Чай, побегает минут так пятнадцать, относительно успокоится, после чего вернётся. Главное, чтоб на своей супруге не стал срываться. Не руганью, ясен пень, не криком, это не в стиле моего ну о-очень правильного братца. Вот выедать мозг, изливая на своих жертв ушаты правильных моральных сентенций — тут Михаил может, умеет, практикует.
— И зачем?
Ожидаемо, чего уж там. И сам вопрос, и появление Оксаны спустя пару минут после того, как её высокоморальный супруг хлопнул дверью и отправился во двор побегать, охладить воспалённый мозг вечерним воздухом. Потому допиваю чай и предлагаю супруге своего дурного брата:
— Давай лучше ко мне в комнату переместимся. А то сюда может Оля притопать, в очередной раз любимой маме свою очень красивую новую куклу показать и всякие к ней приблуды. Не хотелось бы, вдруг услышит нечто совсем уж нелицеприятное относительно второго своего родителя. Не возражаешь?
— Ладно. Идём.
Закрыть дверь на щеколду, включить музыку, чтоб создать шумовой фон. Фон, кстати, очень даже хороший, «Scorpions», они такие. Ну не «Black Sabbath», «Accept» или тому подобные команды ставить в ситуации, когда беседуешь с вполне себе красивой леди, пускай и родственницей. Для всего свое время, своя ситуация.
— Вот, теперь можно и поговорить без сколь-либо серьёзных опасений. Что твой благоверный то столь резко взбеленился, будто ему яйца ржавым секатором ампутируют? Мне эти вопли до фонаря, наслушался и давно внимания не обращаю, но как бы на тебя и ребёнка срывать злость не начал.
— Ты ведь и сам всё понимаешь, Сева, — Оксана поёжилась, словно бы в комнате резко так похолодало. — Он сейчас как будто в дурном сне и никак не получается проснуться. Всё, во что он верил, для чего старался, оно рухнуло. Все эти реформы, дикие цены, никакой уверенности втом, что будет завтра. Он считает, нужно лишь переждать и всё вернётся. Может не полностью, но хоть как-то.
— Не вернётся, — качаю головой. — Ни завтра, ни через год, ни даже через десять. Прошлое — всё, каюк ему. Тушка соввласти мертва и закопана, а история отнюдь не кольцо, в лучшем случае — спираль. И чем раньше мой дурной брат и твой муж это поймёт, тем легче будет и ему, и вам.
— А тебе?
— Да у меня на него скоро рвотный рефлекс образуется, если уже не образовался. Достал, поборник умеренности и правильного, по его представлениям, образа жизни. Не удивлюсь, если с такими темпами скоро в показное самоограничение впадёт. Хотя нет, тупо не сможет, ибо для показного надо хоть какие-то деньги иметь, а это, прости, не с учительскими зарплатами. Как нынешними, так и прошлыми, которые тоже ни разу не великие.