— Чёрт! — прошипел сквозь зубы, когда пролил на белоснежную рубашку горячий кофе.
Ну да, день не задался с самого начала, а мне еще везти великовозрастных спиногрызов в какой-то сад. Какой идиот вообще это придумал? Кто везет детей в Ботанический сад зимой, когда все растения лежат под слоем снега!
Смотрю на наручные часы на запястье и понимаю, что дико опаздываю. Время половина девятого, а моя машина находится под двухсантиметровым слоем снега, а ведь ее еще разогреть нужно. На все уйдет минут сорок и это я еще время на дорогу не посчитал. Стараюсь быстро смахивать со стекол, крыши и капота снег, параллельно сбрасывая пять звонков от Аллы и один от мамы. Видимо у женщин в это время года обострение, которое начинается в младенчестве и никак не может закончиться на протяжении всей жизни.
— Да! — рявкаю, сажусь в уже прогретую машину, снимаю ее с ручника и пытаюсь разговаривать с родительницей по громкой связи.
— И тебе доброе утро, милый! — щебечет мама, раздражая меня своим позитивом еще больше. — У нас в выходные семейный ужин, бабушка в прекрасным расположении духа, да и мы с папой соскучились!
Что-то сомневаюсь, что отец по мне скучает, он даже не знает какой сегодня день недели, живет только своими бумажками и пациентками, которые толпами выстраиваются к нему в очередь. Мой отец, Марк Маркович Зазванцев-старший, известный в стране пластический хирург, который почему-то решил быть верным своим корням и остаться жить в Сибири, а не перебраться в столицу. Хотя, без бабушки тут не могло не обойтись.
— Угу, у меня дела, — отвечаю, выезжая на проезжую часть.
— Ма-арк, — недовольно тянет мама, — Мы уже говорили об этом, поэтому в субботу в шесть мы ждем тебя и твоюдевушку, — с нажимом говорит родительница.
— Мы еще даже не в отношениях! И вообще, сомневаюсь, что нравлюсь этой высокомерной глыбе льда, — качаю головой и хмурюсь, вновь поглядывая на циферблат дизайнерских часов.
— Марк! — как-то угрожающе тянет мама.
— Я понял, — вздыхаю, соглашаясь с неизбежным. — В субботу, в шесть, — повторяю и сбрасываю звонок.
Хочу убрать телефон в карман, как вновь раздается телефонный звонок. Тяжело вздыхаю и закатываю глаза, в надежде, что до женщины все-таки дойдет и она прекратит мне названивать. Но нет, разве здравые мысли когда-нибудь посещают Ваши головы, дорогие женщины и девушки…
— Я не могу говорить, — грубо говорю, даже не здороваясь.
— М-марк, — слышу как Алла шмыгает носом и настораживаюсь. — У Ани высокая температура, её всю знобит, — начинает обеспокоенно говорить женщина. — Вчера вечером был только кашель, а ночью все стало хуже, — она начинает плакать и продолжает что-то бессвязно говорить мне сквозь рыдания. — Я…скорую…а она не едет….тебя…зовёт…ты…мне страшно…