Брат ещё, как придурок, на старости лет «поплыл» перед первой попавшейся смазливой мордашкой! Седина – в бороду, а глупость – сразу во всю бошку!
Не, и, главна, он, Митяй, значит, для неё ста-а-арый, а его старший и крепко женатый брат – в самый раз! Права была Агнесса – уволить к чёртовой матери! Не дожидаясь открытого разврата! Он – просто спасает семью! Черешни ей, вишь, захотелось! Прожорливая змея!
Он принял горячий душ, надеясь отогреть и расслабить напряжённое тело. Дурак! Попёрся под ледяным дождём покупать ей морские деликатесы! Надо было у метро кулёк черешни или, вон, семечек ей купить. Она, вон, как обрадовалась! А он, идиот, только зря потратился и ноги промочил!..
Ближе к ночи тело стало ломить, было больно прикосновение одежды к коже, а в горле – непривычно саднило. Дмитрий Олегович накатил целебного вискаря и попытался заснуть.
Ещё не хватало завтра явиться в офис с соплями и распухшим носом: Я - Ваш Дедушка Мороз, и, как услужливый дурак, кулёк черешни Вам принёс! А она такая: Мне Ваш красный нос не нравится, черешня Ваша - гнилая, и, вообще, мне, такой всей прекрасной, находиться с Вами рядом – противно!.. Вы – старый и не мужчина! На Буншу нашего похож: такой же толстенький и лысый! Я буду теперь папой Вас звать…
***
Было ужасно, ужасно холодно! «Наверное, наступила зима, - хаотично метались в голове мысли, - Как там объект на Комендантском? Не помню, как сдали… Интересно, Новый Год уже прошёл или предстоит? Что с моей памятью?!»…
А потом на смену морозу пришло удушающе-жаркое лето. Он плавился на солнце под безжалостными раскалёнными лучами, а рядом плескалось море: такое же жаркое и очень солёное. Вкус этой соли и горечи заполнил пылающий рот, иссушая его всего изнутри.
Откуда-то из тумана протянулась маленькая ручка и нежно приподняла его голову, а к губам прислонили прохладный стакан с водой. Он жадно, давясь и захлёбываясь, принялся пить.
- Тише, тише… не надо спешить, - послышался знакомый, но непонятно, чей голос, - Давайте выпьем таблетку…
Он послушно открыл рот и с усилием проглотил что-то горькое-кислое, неприятно царапнувшее горло.
- Врачи рекомендуют разжёвывать, - автоматически и, скорее всего, самому себе, проскрипел он.
- Сейчас Вам станет полегче, – вернулся спасительный голос. Он успокаивал и баюкал своим приятным тембром.
На горячий лоб и жаркие веки легло прохладное полотенце.
- А теперь давайте поспим, - также нежно и заботливо прозвучало откуда-то сбоку, - температура спадёт, и мы поедим.
Но есть ему сейчас вообще не хотелось. Хотелось лишь, чтобы Голос был рядом и не бросал его одного. Одному было очень страшно и очень тоскливо…