— Сегодняшней ночью у тебя исчез знак Атай.
— Правда? — она приподнялась, чтобы взглянуть на Морриса. Её глаза распахнулись с надеждой.
— Совершенная правда. Я несколько раз проверял.
А что он мог поделать — ему нравилось проверять. Она всё равно спала, а он смотрел на её обнажённую поясницу и получал удовольствие от того, что на ней больше нет ненавистных брачных отметок.
— Чувствую себя счастливой, — просияла она. — Свобода!
Яна радостно раскинула руки и снова упала в его объятия.
— Хочешь, открою тайну? — прошептала она, щекоча кожу на его груди. — А я ведь знала о таком способе избавиться от метки. Нечаянно подслушала твой разговор с отцом о том, что дамарийская магия в теории должна нейтрализовать знак Атай.
— Подслушала? — Моррис в шутливом гневе сдвинул брови.
Значит, она давно уже знала, но понимала, что цена избавления слишком высока. Сейчас, когда действие сонного зелья ещё не окончательно ослабло, она радуется, но что почувствует, когда морок пройдёт и она в полной мере осознает, какое получила страшное проклятие?
Следующая фраза Яны дала понять, что она начинает осознавать, что с ней произошло.
— Это у меня не в первый раз, — она снова приподняла голову. — Я постоянно перенимаю чьи-то проклятия.
Наверное, у любой другой девушки слёзы стояли бы в глазах после таких слов. Но не у его Яны. Сам Моррис далеко не сразу смог унять волнение, когда понял, что с ней случилось. Для него стало настоящим потрясением, что Яна сделалась такой же, как он. Но сама она сейчас если и была растеряна, то совсем чуть-чуть. Скорее, ею владели изумление и даже немного азарт.
— У меня будет дамарийская магия? — шальная улыбка промелькнула на её лице.
— Уже есть, — Моррис тоже улыбнулся и в который раз кивнул ей в сторону разрушений, виновницей которых она была. — Но дамарийская сущность — это не только дамарийская магия, но и…
— …демон, — закончила она за него. — Мне будут нужны огненные ритуалы?
И снова ни в её голосе, ни в её глазах не промелькнуло ни капли страха. В который раз Моррис восхитился её храбростью. В этой маленькой девчонке столько силы, сколько не наберётся и в дюжине бравых мужчин.
Моррис невольно залюбовался ею. Свежая после сна, растрёпанная, привлекательная. В мужской рубашке вместо ночного платья, которая ей удивительно шла.
— Почему ты так странно смотришь на меня? — возмутилась она.
Это ещё одно качество, которое ему в ней нравилось — возмущаться каждый раз, когда она смущена.
— Я думал, ты гораздо менее хладнокровно отреагируешь на то, что случилось. Ждал, что будешь сильно потрясена.