— Наоборот, я рада, — она немного отстранилась, чтобы опереться на локоть, но другую руку оставила на его груди.
— Рада? — он накрыл её руку своей. — Почему?
— Потому, что избавила тебя от проклятия. Знаешь, как я этого сильно хотела? А мне не привыкать. У меня их уже три.
Моррис был на семь лет старше её и гораздо циничнее и жёстче. Он с детства знал, что такое держать удар. Он мужчина, в конце концов. Но вдруг ощутил, как грудь наполняется непереносимой нежностью к этой девушке, готовой взять его боль себе. Он не знал, что делать с этим незнакомым ему сентиментальным чувством, но оно щемило грудь и требовало выхода. Моррис потянулся к её губам и поцеловал легонько и ласково.
Из её груди от неожиданности вырвался тихий-тихий выдох-стон. Звук был таким сладким для ушей Морриса, что он тут же превратил этот невинный поцелуй в поцелуй, который мог далеко завести. И ему тут же захотелось далеко зайти, но неимоверным усилием он заставил себя остановиться.
У них пока нет времени на то, о чём просит его тело. Им нужно выбираться отсюда.
— Ты помнишь, что делала, пока свыкалась с дамарийской сущностью? — спросил он её, отстранившись.
— Очень смутно.
— Сейчас ощущаешь сильный гнев, страх, радость, желание кого-нибудь убить?
— Нет.
— Обещаешь ближайшие десять минут ничего тут не крушить?
— Постараюсь.
— Тогда я отлучусь. Но не скучай, я скоро вернусь.
Яна проводила Морриса взглядом. Когда он вышел, встала с кровати и пошла в ванную. На ней была только длинная мужская рубашка, которая послужила ей сегодня ночной сорочкой. Нужно было привести себя в порядок, да и в комнате порядок неплохо было бы навести.
Но гораздо важнее было сейчас навести порядок в голове. Что же всё-таки произошло этой ночью? Воспоминания понемногу возвращались. После близости с Моррисом всё и началось.
Яне пришлось хорошенько остудить себя холодным душем, чтобы вспоминать не саму близость, а то, что случилось потом. Теперь-то она понимала, что это было. Тот огонь, который охватил их с Моррисом, благодаря стараниям Яны, — перенёс проклятие с него на неё. А когда они немного остыли, в ней взбунтовалась новоприобретённая дамарийская сущность. Взбунтовалась не просто так. Это всегда случается. Они приноравливались друг к другу, притирались, искали способы сосуществования. А выражалось это в том, что Яне хотелось рвать и метать. Она, в общем-то, ничего не делала. Ей достаточно было только взглянуть на какой-нибудь предмет, чтобы его начало корёжить.
Моррис всё время был рядом. Он прижимал её к себе, шептал на ухо что-то успокаивающее.