Морвиусы попадали на колени, разбивая лбы о мокрый камень в мольбе о прощении, но не были услышаны. Повелитель тьмы как чернильный спрут разошёлся щупальцами нориуса, стирая в кровавый порошок каждую тварь, посмевшую тронуть его девочку. Те, кто посмелее, пытались скрыться в море, но вспенилась вода и поглотила их острыми акульими клыками ше́лки. Утопленницы учуяли гнев хозяина и пришли на его зов.
Треск ломаемых костей, кровавые брызги и месиво из тел — вот, что осталось от людей. Тишина опустилась, а на востоке встало кровавое солнце, окружённое плотной сине-сизой дымкой из туч. Ноги скользили по омытому кровью камню, когда он невыносимо-медленно шёл к ней, видя, как дымится кожа и как неторопливо стягиваются рубцы от порезов. Заживление тянулось непростительно долго, причиняя ей невыносимые страдания, отражающиеся и в его душе.
Он положил руку на белоснежный лоб, стирая гарь, видя кровь вместо слёз на её лице. И король думал, что смерть — это слишком легко для тех, кто посмел тронуть белую драконицу. Как они могли осмелиться на подобное?! Глухая волна ярости вновь зашевелилась в его груди, он попытался вернуть спокойствие, обрести равновесие.
Карие почти красные глаза Селесты открылись, и она с надеждой уставилась на него. Сухими до корки губами, она задаёт вопрос и Ник склоняется ниже, будто огромный камень пал на его плечи. Его ответ заставил её содрогнуться от новой порции боли, и Ник навёл на её чары нориуса, погружая в глубокий, без сновидений сон.
Вновь склонившись, опять коснулся мокрого лба, а после выпрямился и сжал кулаки. В нём боролись два мощных чувства и их борьба разрывала надвое. Злость и облегчение, какой невыносимый коктейль…
— Она свободна, мой друг, — позади раздался приторно-сладкий голос, следом послышались неторопливые шаги, а потом на плечо опустилась мягкая рука. И вновь прозвучал обманчиво-доброжелательный шёпот: — Больше никто не стоит между вами. Она твоя. Целиком и полностью. Как и должно было быть. Разве ты этому не рад?..
* * *
Возвращение во дворец прошло тихо и незаметно. Проснулся холод разума и трезвость мыслей. Никлос зачистил Нимфеум от следов пребывания сектантов, пожалев только, что никого не осталось в живых. С помощью нориуса и в форме дракона он перенёс в больничное крыло пребывавших в бессознательном состоянии Богарта, Акроша и Селесту. А дома, первым делом, вызвал личного секретаря и передал пострадавших лекарям с наказом держать всё в тайне.
Следующим пунктом была команда разыскать заместителей Богарта и Акроша, найти Фредерика и направить к Селесте сестру. Всё это также сопровождалось приказом держать рот на замке. Ник действовал максимально быстро, понимая, что время, — единственное преимущество перед врагами. Короля раздирали противоречия, наполняя голову соблазнительными тёмными словами. Он сопротивлялся им, хотя после стольких часов наедине с Ктуулом, в нём появилось нечто новое. Свободное. И это было хуже всего.