Нет, конечно, я это переживу и сдаваться, покорно подставляясь, чтобы меня убили, точно не буду, но… кто бы только знал, как я не хочу снова быть преданной, опять проходить через эту боль…
Пару минут стояла у него во дворе, всматриваясь в темные окна. Наверняка дом опутан охранными заклинаниями, но на гостей или случайно заблудившихся горожан они же не должны реагировать?
Тяжело вздохнув, подошла к двери, чувствуя, как бешено колотится сердце. Нерешительно постучалась, прислушиваясь к тишине в доме. Ничего не произошло. И мой слабый стук явно никого не разбудил.
Осмелев, постучала громче. И еще. Двумя руками. А потом уже просто принялась неистово колотить в дверь, не в силах справиться с охватившей меня нервозностью.
Почувствовала, как в какой-то момент что-то изменилось, а потом меня коснулась чья-то магия, заставившая тут же ощетиниться и почти оскалиться. Но опасности я не ощущала, так что превращаться не торопилась. Это было больше похоже на что-то вроде идентификации.
Дверь резко распахнулась, являя моему взгляду удивленного, сонно хлопающего глазами Джерома в домашнем халате, но с мечом в опущенной руке.
— Элис? — выдохнул он шокировано.
Я кривовато усмехнулась, скрывая нервозность.
— Впустишь? — прошептала едва слышно, с замиранием сердца ожидая ответа.
Джером тут же посторонился, пропуская меня внутрь. Я остановилась в коридоре, напряженно ожидая, что же дальше.
— Твой побег заметили? Ошейник еще не причиняет сильной боли? Что бы ни случилось, я постараюсь все уладить. Ты слишком ценна, и, если вернешься сама, то… — начал он быстро убеждать меня, в его голосе слышалась нешуточная тревога.
— Я не вернусь.
— Послушай, Элис, еще не время! Возможно, позже, но сейчас рано для твоего побега. Я просто не смогу снять твой ошейник, пойми! — воскликнул Джером с отчаянием.
Вместо ответа я просто отбросила волосы назад и склонила голову набок, полностью открывая шею. Повисла тишина. Я так же молча достала остатки ошейника и протянула ему их.
— Когда? — чуть дрогнувшим голосом спросил мужчина, а в его глазах замерла какая-то странная эмоция, которую я никак не могла понять.
Но при этом на вкус она воспринималась пряной, оставляющей легкую пикантную горечь на языке… Вкус? Прислушиваться к внутренним ощущениям буду позже, сейчас немного не до этого.
— Ночью. Когда сила вырвалась наружу, и я приняла боевую форму, — ровным, почти равнодушным тоном, пристально всматриваясь Джерому в глаза, отслеживая малейшую реакцию.
Несколько мгновений мужчина рассматривал меня с… сочувствием? Пожалуй, да, это было именно оно. После чего шагнул и вдруг осторожно обнял меня, вводя в крайнее изумление.