- Каким безобразным низкоморальным существом надо быть, чтобы позволить себе на окружающих ставить безжалостные опыты?! Кто разрешил Вам, госпожа Стэр, вмешиваться в организмы всех заражённых? Вы получили их согласие на лечение? Вы получили согласия на лечение со стороны их ближайших родственников? Вы собрали врачебную комиссию, чтобы совместными усилиями было принято наиболее эффективное и безопасное решение по диагностике, лечению и реабилитиции заражённых пациентов? А если бы в результате Ваших безмозглых действий пациентам был нанесен непоправимый вред, если бы пострадала их трудоспособность? Наследственность, в конце концов, или генетическая устойчивость?! Вы ведь не царапины им обрабатывали, а в самое нутро с грязными руками и помыслами залезли!
Последние слова преподавателя прогремели на всю аудиторию и удушающим грузом осуждения взгромоздились на уши присутствующих.
- Необходимое предварительное условие медицинского вмешательства в организм другого живого существа, то есть пациента, есть… Что, госпожа Стэр?
Ведьма лишь сильнее сжала кулаки, наверное, окончательно продырявив ногтями свои ладони. Как с них ещё не капала кровь, я даже удивлялся.
- Информированное добровольное согласие пациента, - раздался хриплый голос девушки, который, не смотря на ее сведенные злой судорогой руки, звучал вполне себе твердо и четко.
- И все почему, госпожа Стэр? - продолжал монотонное давление господин Талл.
- Согласно закону об основных правах граждан, принятому Верховным Советом почти сто лет назад, пункт тридцать пятый подпункт третий регламентирует норму о том, что каждый владеет правом на получение информации об обстоятельствах, создающих угрозу для его жизни и здоровья.
- Оказывается Вы и это знаете, госпожа Стэр!.. Тогда уточним ещё несколько деталей, чтобы все же понять, к чему можно отнести Ваши действия: к профессиональной безграмотности, преступной халатности или умышленному причинению вреда здоровью граждан континента.
Ведьма резко развернулась в сторону преподавателя, и я уже был готов к тому, что она сейчас что-нибудь метнет в упорствующего барана Талла, но девчонка сдержалась, лишь ярче, желчнее прожигая маренговыми глазами упорствующего доцента.
И ведь не сказать, что он категорично не прав. С точки зрения теоретического права преподаватель рассуждал абсолютно корректно, но на экстренные ситуации правила норм не распространялись. Хотя здесь, конечно, сразу встаёт вопрос, а что считать экстренной ситуацией, и была ли вообще экстренная ситуация на тот момент, когда госпожа Стэр позволила себе действовать.