— Что происходит, Сонь? — спросил Тимур, от чего Соня тут же вздрогнула, испугавшись его грозного баса.
— Ничего, — сквозь зубы ответила она, но продолжила вытирать пол.
— Это не твоя работа, почему ты сидишь и моешь это? — Тимур не понимал, почему ее заставили это делать. В конце концов, тут есть уборщики, которые следят за чистотой.
Тимур осмотрел Соню с головы до ног и заметил, что и она в краске. Платье безвозвратно испорчено, колготки на ногах насквозь пропитаны краской. Руки парня непроизвольно сжались в кулаки. Подсознательно Тимуру захотелось отомстить, сделать тому, кто обидел ее, так же больно.
— Меня облили, а уборщики сказали, что позвонят отцу и скажут, что это я сделала. А это не я…
Тимур сбросил сумку и поставил на стол, достал спортивные штаны и, не стесняясь Соню, начал переодеваться. От того, что он делала, девочка даже перестала тереть пол и шокированно взглянула на него.
— Ты что делаешь?
— Помогать буду, но только после того, как расскажешь, что произошло.
Парень сложил руки на груди и выжидающе посмотрел на девочку. Соня не хотела признаваться и рассказывать, но Тимур как-то особенно действовал на нее: заставлял говорить правду и только правду. Она и хотела соврать, но у нее не получалось.
— Это твои одноклассницы. Они вместе с нами танцевали, а потом стали грубить мне, говорить, что я вешаюсь на тебя и если не перестану, то каждый день буду ходить в краске, — сквозь слезы проговорила Соня. — А после швырнули в меня банку краски и сбежали. А тут пришли уборщики и отчитали меня, что я неаккуратная и за порчу имущества мне выставят счет, если сама не уберусь.
Соня заплакала сильнее. Ей было обидно и за себя, и за то, что ей не поверили, и за то, что отец, скорее всего, тоже не поверит и скажет маме поговорить с ней. Тимур слушал ее с замиранием сердца, а когда услышал, что именно произошло лишь сделал глубокий вдох и криво улыбнулся. Уже тогда знал: за нее — убьет. Заставит жрать эту краску, но сделает так, чтобы ее больше не обижали и не трогали.
— А волосы, отмоются? — спросил, заметив, что даже в волосах у Сони есть краска.
Она снова всплакнула, вытерла глаза от слез, скривилась и отвернулась.
— Нет, придется обрезать волосы или перекрашивать, но папа вряд ли разрешит.
— Не реви, — попросил ее Тимур.
Не мог смотреть на то, как она плачет. Она и мама. Все остальные его не интересовали. После того, как оттерли пол, дети переоделись и направились к машине. Тимур попросил водителя отвезти их в салон к маме. Соня еще поднывала, но уже держалась более уверенно.