Дюк на минуту склонил голову набок. — Ты останешься здесь.
— Но это же твоя… — начала я возражать.
— Я найду, где переночевать.
— Я не могу тебе этого позволить…
— Все уже решено, — оборвал он меня, вставая с кровати и направляясь к двери.
— Эй, Дюк, — окликнула я, останавливая его. Он повернулся ко мне, его голубые глаза смотрели на меня, и я клянусь, в тот момент они чувствовали, что видят меня насквозь. То, что вышло дальше, я не была уверена, было ли это из-за страха, или из-за чувства комфорта, или просто из-за притяжения, которое я чувствовала рядом с ним, но что бы это ни было, это вышло прежде, чем я смогла подумать, чтобы остановить это. — А то место, где ты останешься, может быть здесь? — когда он тут же поднял бровь, я бросилась дальше. — Я имею в виду. Хм, только не в постели со мной. Очевидно. — Хотя он был не из тех мужчин, которых можно вышвырнуть из постели, если он там окажется. Но это, возможно, было моим давно забытым сексуальным влечением. — Но, может быть, если…
Опять же, губы приподнялись, но, похоже, он пытался бороться с этим, чтобы не было похоже, что он смеется над моей неуклюжестью. Но он был совершенно прав. — Я посмотрю, что можно сделать с раскладушкой, — сказал он как раз в тот момент, когда за ним открылась дверь, и вернулся Ренни с кофе, который не слишком тонко прогнал его.
— Не знал, с чем ты его употребляешь, сладкая, — сказал он, входя, практически швырнув одну из чашек в Дюка, когда проходил мимо, затем поставил мою на тумбочку и полез в карман, где вытащил что-то, похожее на маленькую пластиковую бутылочку для заправки салата, полную молока или сливок. — Итак, я взял сливки и, — сказал он, залезая в другой карман и вытаскивая огромный ассортимент пакетов с подсластителями. — Желтая, голубая и розовая гадость вместе с белой гадость, которая, по моему скромному мнению, является единственным даже отдаленно здоровым подсластителем из этой кучи, — сказал он, имея в виду обычный сахар.
Я улыбнулась, потянувшись за сливками и тремя пакетиками сахара. — Согласна.
— Сладкоежка, много?
— Не надо мне твоего кофейного снобизма, — сказала я, опуская на него глаза.
— Справедливо, — сказал он, улыбаясь легко и ослепительно. Все следы человека, который был в моей комнате некоторое время назад, исчезли. Как будто в одном человеке было две части, и одна не могла существовать, когда присутствовала другая.
Слова «раздвоение личности» мелькнули у меня в голове на секунду, прежде чем я оттолкнула их. Я не была психотерапевтом. Это было не мое дело предполагать. Может быть, он просто был угрюмым чуваком.