— Нашим это не понравиться. — покачала головой Людмила, на что Драгович хмыкнул и махнул рукой.
— Пф! Тогда пусть своё недовольство выражают не мне, а князю. Его город — его правила.
Виктор сам принялся за еду, дав понять, что разговор окончен. По крайней мере, до тех пор, пока он сам не от ужинает.
Сергей жил у Алексия уже два дня. Он помогал старику по хозяйству, убирался в церкви, но вынужден был прятаться во время приёма паствы, чтобы снизить риск обнаружения себя.
Но бесконечно так продолжаться не могло. Сергей это понимал, но не спешил искать выход из ситуации. Он не был верующим, но ему нравилась искренность и доброта священника. Отец Алексий всегда готов был выслушать его и поделиться собственными размышлениями о происходящем.
— Святой отец, я могу задать вопрос? — спросил Сергей, когда они готовились к обеду.
— Всё что угодно, сын мой.
— Как получилось, что вы отделились от Церкви?
— Я не отделялся. — ответил отец Алексий — Этот Божий Храм официально находится под юрисдикцией Ирийской Православной Церкви.
— Святой отец, вы знаете о чём я. — настаивал Сергей.
Старик грустно вздохнул.
— Что ж, скрывать не буду. У меня возникли, скажем так, «академические разногласия» с епископами, а патриарх встал на их сторону.
— Не те ли разногласия, что были у святого Андрея?
— Почти. В моём случае, пол века назад, не стоял вопрос о прямой передаче власти Церкви, да и не мог стоять.
Сергей иронично усмехнулся, представив, как толстый патриарх (хотя в те годы, он был уверен, это был другой человек) идёт к Великому Благодетелю требовать уступить трон.
— Но наше духовенство, тем не менее, с поддержки аристократии, имевшей личный интерес в реформации, решило активно распространять православную веру среди населения. Все школы для бедных, должны были переоборудовать в церковно-приходские. Из обязательных предметов, отныне только «история христианства». Вводилась обязательная воскресная служба в ульях с штрафованием тех, кто пропустил её. Хотели ввести церковный налог, но у населения итак денег почти не было. Пропаганда «традиционных ценностей» в искусстве, с полной цензурой «метастазов сатанизма», как говорили епископы. Что на практике, означало табу на любое инакомыслие. Допускалось даже создание полиции нравов из числа вольников, для «защиты православия от безбожников».
— Жуть. — выдохнул Сергей, хотя и не испытал ужаса при рассказе старого священника. После десяти лет в Богом забытой пустыне, его уже мало что могло напугать.
— Вы были против. — сказал он — Почему?
— Потому что Господь создал нас свободными. — с уверенностью ответил отец Алексий и посмотрел в глаза юноше. Только сейчас Сергей заметил, что серые глаза старика не мигают — Он даровал нам право выбора. Вера, смирение, моральные принципы и все эти… «традиционные ценности» не то, что можно навязать силой.