Глава 2.
Неделю спустя
Резко просыпаюсь, звук громкой, отвратительной панк-музыки раскалывает мне голову. На какое-то ошеломляющее мгновение я так охрененно забылся, что даже не представляю, где нахожусь и что, черт возьми, происходит. Потолок трейлера не такой, каким он должен быть. Окна справа от меня не было прошлой ночью, когда я рухнул на свои простыни и погрузился в забытье. Дверь напротив кровати сдвинута на три фута влево…
Только…
…подождите…
Трейлер. Я больше не живу в трейлере. Теперь у меня есть квартира. Я живу над хозяйственным магазином. И Сильвер…
Сильвер.
В тот момент, когда я думаю о ней, ко мне начинают возвращаться другие опасные воспоминания. Правда, с которой не стоит сталкиваться прямо сейчас. Резко выпрямляюсь, комната раскачивается, как качающийся корабль, когда я пытаюсь встать с кровати и запоздало понимаю, что у меня похмелье сильнее, чем когда-либо за всю мою гребаную жизнь, и меня вот-вот вырвет.
— Святое... дерьмо. — Поспешно я пытаюсь добраться до ванной. Но удача не на моей стороне. Меня рвет, желчь прожигает путь вверх по пищеводу, и у меня нет гребаных вариантов. Я хватаю первое, что попадается мне под руку, и сгибаюсь пополам, ловя рвоту, которая вырывается из моего рта.
У меня такое чувство, как будто меня несколько раз пнули в живот, когда спазмы в диафрагме прекратились и я, наконец, могу сделать рваный, обжигающий вдох. И тут я вижу, что меня вывернуло в мой чертов пустой футляр от гитары.
Бл*дь.
Бл*дь, бл*дь, бл*дь, бл*дь.
Стискиваю зубы, вздрагивая, когда хриплая, грохочущая музыка, играющая где-то в квартире, усиливается до оглушительного крещендо. Этому безумию может быть только одно объяснение. Каким-то образом я делаю второй неглубокий вдох и реву во всю глотку:
— ЗАААААААНДЕР!
Резкий визг прерывает дребезжащую панковскую мелодию — звук иглы, которую вопиюще тащат по поверхности пластинки — и музыка обрывается. Следуют ровные глухие звуки. Я не могу сказать, что это — шаги или неохотное, напряженное биение моего собственного сердца, но секундой позже в дверях спальни появляется Зандер Хокинс, одетый в пару черных боксеров и ярко-красный шелковый халат, такой халат носят скучающие домохозяйки в мыльных операх, лениво размышляющие, стоит ли им попытаться соблазнить мальчика из бассейна.
Широкая, дерьмовая ухмылка Зандера растворяется в открытом отвращении, когда он смотрит на меня.
— Чувак. Ты осквернил свой футляр. Да что с тобой такое? Ты же рядом с мусоркой.
Я смотрю налево, в том направлении, куда он указывает, и он прав. Секунду назад я легко мог бы схватить мусорное ведро вместо чехла, но был слишком занят тем фактом, что чувствовал себя так, будто вот-вот умру на полу своей спальни. И до сих пор мне кажется, что я могу умереть в любую секунду.