И Господи Боже, они его замечают. Он не играет на этом и не признает, но правда в том, что Алекс поворачивает женские головы, куда бы он ни пошел. В продуктовом магазине; на заправке; в очереди за попкорном в кинотеатре. Даже в школе я иногда ловлю взгляды женщин-преподавателей, которые невольно следуют за моим парнем, когда он идет по коридору или через кафетерий.
По сути, он чертовски сексуален. Хорошо выглядящий, грубый, резкий, откровенно опасным способом, который возбуждает людей и пугает одновременно. И почему-то именно меня он решил считать своей. Математика не совсем складывается.
Его пульс ровно бьется в углублении горла, заставляя тикать его татуированную, покрытую виноградной лозой кожу. Его нос, прямой как стрела и идеально пропорциональный всему остальному лицу, слегка морщится, когда он сглатывает, поворачивая лицо ко мне во сне. Как будто он может чувствовать, что я оцениваю отдельные части его тела, которые делают его целым, и пытается дать мне лучший обзор.
Боже. Как же я так потерялась в этом человеке? Я стараюсь как можно чаще сохранять хладнокровие, но уверена, что он видит меня насквозь. Я к нему пристрастилась. Одержима им. Я никогда не хотела быть той девушкой, которая потерялась в своем школьном увлечении, но обнаруживаю, что запутываюсь все сильнее день ото дня. Если бы кто-то попросил меня найти нить, где заканчиваюсь я и начинается Алекс, то я, честно говоря, не смогла бы точно определить ее. Я слишком тесно связана с ним, теряюсь в его темных глазах, гравии его голоса и мозолях на его руках, которые так подходят моим собственным.
Я затаиваю дыхание, когда его дыхание прерывается. Это странно, что вы можете определить, когда человек просыпается и его сознание возвращается обратно, даже если его внешний вид не меняется. Алекс выглядит так, будто все еще спит, его веки закрыты, черты лица расслаблены, но он бодрствует. Я чувствую это, словно ответ на вопрос, который задаю уже очень давно.
Собравшись с духом, я жду едкого комментария, который вот-вот сорвется с его губ. Он будет дразнить меня при любой возможности, особенно если поймает меня за восхищением им. Проходят секунды, потом минута. Но Алекс по-прежнему молчит. Я начинаю думать, что, может быть, я ошибаюсь, и он все-таки не проснулся, но потом его веки трепещут, и он медленно, томно открывает их. Темные озера его глаз встречаются с моими, и у меня перехватывает дыхание. Он даже не улыбается. Не произносит ни слова. Парень смотрит на меня с силой тысячи пылающих солнц, его взгляд, изучающий и любопытный, выражение лица свирепое, и в миллионный раз с тех пор, как я встретила его, мне приходится напрягаться, заставляя себя не отводить взгляда. Он так чертовски серьезен. Я съедена заживо его тщательным осмотром, раздета догола и оставлена ошеломленной.