— Конечно.
Наши ноги двигаются к моему дому, и, недолго думая, я тянусь к ее руке.
Ее рука, надетая в рукавицу, мягкая. Я сжимаю её, прежде чем направить свой взгляд вперед, и если даже она не любит нежностей на людях, то ничего не говорит.
Пушистый маленький меховой комочек на ее шапке подпрыгивает, когда она идет рядом со мной, заставляя меня улыбнуться. Ее черные кожаные ботинки стучат по бетону рядом со мной.
Рюкзак Скарлетт — обычный черный, как и мой, с серыми вставками, в тон ее жакету с блестящей серебряной молнией.
Мы быстро добираемся до моего дома, и я открываю дверь своего грузовика, ожидая, пока она не заберется и не пристегнется, чтобы закрыть ее. Провожу по ней пальцами, без всякой необходимости проверяя, что Скарлетт в безопасности, как предлог, чтобы прикоснуться к ней.
— Что? — Она ловит меня на том, что я смотрю на нее на пассажирском сиденье, как будто ей там самое место.
— Ничего. Ты просто хорошо выглядишь в моем грузовике, вот и все.
Достаточно хорошо, что хочется съесть, остальная часть ее лица становится того же оттенка, что и розовая пуговка ее носа, когда она борется с улыбкой — и проигрывает.
Я встаю на подножку, хватаюсь за ручку над окном и снова целую ее.
— Боже, какая ты милая.
Целоваться на моей подъездной дорожке не входило в мои планы, но ее губы теплые, и я изголодался по ней — изголодался по ней за все выходные, и никакое количество смс, секстинга или фейстайма не могло утолить мой аппетит.
Когда я отстраняюсь, только подумав: «гигантский гребаный сэндвич со всем, что на нем есть».
— Может быть, вишневый пирог на десерт, — задыхаясь, добавляет она, прикладывая варежку к губам там, где только что был мой рот.
Вишневый пирог… это был намек?
Еще раз чмокнув ее в хорошенький ротик, я спрыгиваю с подножки, захлопываю дверцу и бегу к водительскому месту.
— Боже, — простонал я. — Я ничего не ел с пяти часов утра.
Я завожу мотор, позволяя ему гудеть.
— С пяти утра? Что ты делал так рано?
— Поднимал. — Мои бицепсы напрягаются, как по команде.
— Что поднимал?
— Хм, гири? — я смеюсь, забавляясь, звук заполняет кабину грузовика. — Мы тренируемся в течение недели и отмечаемся у наших тренеров, чтобы мы не были ленивыми кусками дерьма, когда начнется сезон. Некоторые парни действительно запускают себя в межсезонье.
— Если я встану так рано, это убьет меня.
— Не ранняя пташка?
— Я бы солгала, если бы сказала, что это так.
— К этому привыкаешь.
Отчасти.
Мы добираемся до десятой улицы, мои глаза осматривают дорогу в поисках места для парковки у обочины. Я нахожу одно, параллельно паркую грузовик, как чертов профессиональный водитель.