— Левинсон собирается в высшую лигу. Холли никогда не бросит его — он ее золотой билет в WAG (*Wives and Girlfriends — жены и подружи) статус. Все это знают.
Я чувствую, как мой рот опускается вниз и хмурится.
— Я не знаю, что это значит.
— Ты что, не знаешь, что такое WAG? Боже, ты так наивно мила. — Он тычет большим пальцем через плечо в сторону двух девушек, которые только что ушли. — А почему ты думаешь, что эта девчонка Ванесса вся в штанах Левинсона? Он даже не такой охуенный. Золотоискательница. Как ты думаешь, зачем твои друзья возвращаются неделя за неделей? Золотоискательницы. Некоторые из них достаточно «удачливы», чтобы залететь и получить пожизненный источник доходов в виде выплаты алиментов на ребенка.
— Девушки нарочно беременеют? — Я кажусь потрясенной, потому что действительно потрясена.
— Ты что, никогда не слышала историй о девушках, которые проделывают дырки в презервативах?
— Хм… нет.
— Ну да.
Еще больше еды попадает ему в рот из моего контейнера. Он жует. Я жую.
Мы оба глотаем.
Роуди делает глоток пива, запивая все это, в то время как я делаю глоток своей воды.
Затем:
— Вот как это происходит здесь.
— Это действительно удручает. — Я делаю паузу, пытаясь разглядеть его профиль. — А разве он не надоедает?
— Очень быстро. — Он вонзает вилку в рис. — Как ты думаешь, почему я переехал из этого дома?
— Ты здесь не живешь?
— Нет.
— А почему я подумала, что живешь?
Роуди встает, подходит к краю крыльца, всматривается во двор, хотя за улицей трудно что-либо разглядеть. Он говорит, стоя ко мне спиной, упершись руками в перила.
— Общинная жизнь хороша, когда ты первокурсник или второкурсник, но спортсмены на этой гребаной вечеринке слишком жестки. Случайные люди, болтающиеся здесь все гребаные часы ночи, забавны в течение одной горячей минуты. Шум и… ну, вся эта фигня, которая приходит вместе с жизнью здесь? Не забавна. Больше нет.
Он поворачивается, окидывая меня взглядом с головы до ног — от щиколоток моих коричневых сапог до длинных кончиков блестящих волос, наполовину скрытых под серой зимней шапкой.
— А ты? — Он хочет знать.
— Я тоже здесь не живу.
Ему требуется несколько секунд, чтобы понять мою шутку, но, когда Роуди это делает, его голова откидывается назад, и он смеется, его точеный подбородок и адамово яблоко — абсолютное мужское совершенство.
— Ты настоящая мудрая задница. — Его улыбка теплая, и я замечаю, как он прикусывает нижнюю губу, когда поворачивается обратно к улице.
Громкий смех усиливается, когда дверь в дом снова распахивается, музыка разливается в наш идеальный момент, как токсичные отходы, вместе с небольшой группой студентов.