Что же случилось? Что повлияло на его решение?
Я как-то задала ему этот вопрос, но вразумительного ответа так и не получила. Да я вообще ничего не получила, кроме бескомпромиссного «я так решил». Эту фразу в последнее время я стала слышать чаще пожелания доброго утра.
Зайдя в дом, я коротко махнула Ба, направляясь в свою комнату на втором этаже. Женщина окликнула меня, приглашая к столу, но я вежливо отказалась. У меня совсем не было аппетита. Как и настроения.
Ближе к вечеру, когда на крыши домов уже опустилась мгла, дверь на перовом этаже тихо отворилась, и в нос мне ударил мускусный запах, смешанный с ароматами зимнего леса. Уткнувшись носом в подушку, я прокляла сверхострое обоняние, доставшееся мне от матери, которую я никогда не видела.
На свое тринадцатилетие я спросила Эрнеста, что произошло с ней, но он ответил односложно:
– Ей пришлось оставить тебя, чтобы ты смогла выжить. Когда придет время, я все тебе расскажу.
Я не стала настаивать, потому что тогда меня не особо волновал этот вопрос. В моей жизни ведь всегда был Эрнест, заменяющий мне и мать, и отца, и брата. Я нуждалась лишь в нем.
Но теперь я стала замечать, что мне все больше не хватает материнской ласки, которой были одарены другие дети. Я мечтала узнать каково это – прижаться к теплой груди и доверить все свои секреты. Эрнест никогда не отказывал мне в совете, всегда поддерживал и защищал, вот только с каждым годом моего взросления мне все труднее было разговаривать с ним на определенные темы. Потому что, несмотря на наши доверительные отношения, он был мужчиной. Теперь за ответами на все щепетильные вопросы мне приходилось бегать к Ба.
Но был один волнующий меня вопрос, который я не могла задать ей. Алая краска стыда мгновенно окрашивала щеки, стоило только представить наш разговор. Когда-нибудь я решусь на это, но явно не сейчас.
– Закрылась в своей комнате и не выходит, – четко донесся до меня голос Ба с первого этажа.
– И в чем причина? – Непринужденно спросил Эрнест, поднимаясь по лестнице наверх.
Каждый скрип половиц заставлял меня напрягаться все сильнее.
– А мне почем знать?
Ручка двери моей спальни быстро провернулась. Подскочив на кровати, я немигающим взглядом уставилась на коричневую дверь, ожидая дальнейших действий Альфы. Грозно стукнув по деревянной поверхности, он отрывисто произнес:
– Открой мне дверь, Ариана. Живо.
По голосу Эрнеста я понимала, что он очень зол, поэтому, не медля, подошла к двери и щелкнула замком. Дверь резко распахнулась, пропуская в комнату высокого мужчину, которому пришлось пригнуться, чтобы не стукнуться головой о проем.