А вот теперь у меня есть шанс заглянуть к ней без предупреждения. Но настаивать я, конечно, не буду. Пригласит — с удовольствием пойду. Нет… Ну, значит, погуляю с этим смешным недоразумением на свежем воздухе.
Но это самое недоразумение и принимает решение за нас обоих.
Когда Лиза пытается передать мне его в руки, он тут же начинает так безутешно и так громко выть, что я только вздыхаю и виновато смотрю на девушку.
— Боюсь, с таким музыкальным сопровождением меня прогонят из вашего двора.
— Ох, Ваше Высочество, как я тебе сочувствую. И тоже очень за нее переживаю, — шепчет девушка в тонкое собачье ухо. — Пойдем уже все вместе, что вы… то есть ты будешь тут на холоде ждать.
— Да я могу и в машине посидеть, — пожимаю я плечами.
— Придумал тоже. Пойдем, пока буду собираться, чаю попьешь.
В ее квартире пахнет божественно. Я серьезно. В иной доме заходишь, словно в офис попал. Сплошь запахи модных и не очень освежителей, пластика и парфюма хозяйки, от количества которого на оной глаза слезятся. А тут уютный аромат настоящего Дома. Того самого, который “милый, милый дом”.
— Разувайте… вайся, мой руки и проходи на кухню. Дубленку можно повесить здесь, там полно плечиков, — кивает хозяйка на небольшой шкаф-купе, встроенный в нишу. — Я сейчас Принца раздену только и приду.
На небольшой кухне, так же, как и в ванной, идеальный порядок. Даже ни единой грязной кружки в раковине нет. И в ванной не сохнет наспех наброшенное на сушилку белье, и зеркало чистое, без единой капельки на нем, и полотенце для рук висит явно свежее. Как будто она только что все прибрала. Но я точно знаю, что она вернулась домой после целого дня учебы. Такая чистюля? Или живет не одна и ей помогают?
— Чай или кофе?
— Ох, не кофе точно. Я его сегодня более чем достаточно выпил на работе.
— Что, опять после ночной?
— Нет, Евгений Борисович вернулся, так что у меня теперь ночные смены пореже. Просто вечером так залип на одной книге, что очнулся только ближе к трем ночи, вот и не выспался.
— Зеленый, черный, травяной? — перебирает Лиза баночки в верхнем шкафчике, а я любуюсь светлыми завитками волос, выбившихся из растрепавшейся косы и наверняка щекочущих ее шейку. Любуюсь и немного завидую им. Боюсь, если бы я вот так прикоснулся сейчас к этому нежному местечку, мне бы…
— Егор? Так какой чай?
“К черту чай. Можно я тебя поцелую?”
Но вслух приходится говорить совсем другое.
— Э-э-э, а давай травяной.
Она достает высокую стеклянную банку, открывает крышку, берет в руки хрупкий и очень ненадежный на первый взгляд стеклянный заварочный чайник, ополаскивает его кипятком, затем аккуратно всыпает в него несколько щепоток самого настоящего травяного сбора и заваривает. И по кухне немедленно распространяется тонкий аромат такого желанного и такого далекого сейчас лета.