Он снимает очки, дышит на них, протирает белоснежным платочком и снова водружает их на нос.
— Мои дорогие…
Я словно слышу наяву голос подруги и почти вижу, что она сидит в своем любимом кресле у электрического камина и, покачивая на ноге изящный тапочек на тонком каблучке, наблюдает за нами, хитро прищурившись.
“Мои дорогие,
спасибо вам за то, что честно вытерпели срок траура и не налетели на мой бесполезный ныне, по крайней мере для меня лично, скарб сразу после похорон. Хотя уверена, что некоторые горячие головы наверняка хотели бы этого. И посему, чтобы не нервировать их и дальше, начну с той, что считала не просто дни, а минуты до этого самого момента.
Дорогая Ксантиппа… Ох, конечно же, Оксана. Прости, никак не могу заставить свой непослушный язык вовремя сложиться в правильную фигуру. Я всегда знала, как тебе нравятся мои украшения. Еще бы. Тиффани, Булгари, Чопард, Бушерон… Их изделия известны всему миру и стоят столько, что, продав все даже за полцены, можно безбедно прожить где-нибудь на Бали до самых седин. Заниматься серфом, наслаждаться йогой, пить свежевыжатый сок манго и чувствовать себя в покое и умиротворении. Но это не по тебе, верно? У тебя аллергия на манго, морскую воду, солнечный свет и скромный образ жизни. Ты мечтаешь блистать в высшем обществе и ослеплять его если уж не собственной красотой и умом, то хотя бы сверканием драгоценных камней. Да не вопрос. Все мои столь желаемые тобой драгоценности лежат в огромной шкатулке в спальне. Владей себе на здоровье. Все что в ней — твое по праву…
И в ту же секунду Оксана срывается с дивана, где сидит рядом с супругом, и несется по указанному месту нахождения своей доли.
Евгений Борисович на мгновение прерывается, окидывает каким-то ехидным взглядом присутствующих и продолжает читать далее.
“…Но позволь дать маленький совет вдогонку. Ты все эти чопарды-бушероны носи лучше там, где нет настоящих знатоков изделий от настоящих мастеров. Потому что в том ларце нет лелеемых тобой в мечтах бриллиантов. Там лишь прекрасно выполненные, на первый взгляд почти не отличимые от настоящих фальшивки. Такие же, как ты, твои слова и твои эмоции. Или ты реально думала, что у меня под подушкой лежат сокровища, достойные английской герцогини? Я тебя умоляю. Да, признаюсь, я хитрила. Покупала что-то стоящее, надевала его пару-тройку раз куда-нибудь, а потом шла к ювелиру и беззастенчиво вставляя вместо бриллиантов дешевенькие фианиты. И складывала в ту саму шкатулку, хвастаясь в том числе и перед тобой растущей горкой мнимого богатства. И так все последние года. Знаешь, Оксана-Ксантиппа, единственное настоящее твое чувство — зависть. И поэтому единственное настоящее, что тебе достанется от меня — тяжеленная шкатулка из настоящего железного дерева. Но она тоже стоит немало. Так что не считай себя обиженной. Владей на здоровье. Железное.”