— Спрашивай, — рыкнул Регейро, поторапливая с вопросом.
— А… к вопросу про мои отношения с Теодором, — решила начать с вопроса попроще. Регейро удивился, сильно так удивился. — У тебя во взгляде мелькнуло облегчение, когда я сказала, что… насилие было не после сотрясение. Почему? — и по взгляду поняла, что не ответит. Ах, так! Ну держись! — Просто именно тогда Лорд Теодор впервые позволил распустить свои руки, за что и получил по оным от меня здоровой рукой. Ещё и рубашку мне тогда срезал, «случайно» зацепив лямку бю… Впрочем неважно! Как итог: обезболивания, как и легкого целительского плетения для шишки на голове, мне не досталось.
— Ты сейчас мне это все рассказываешь, чтобы вызвать муки совести? — мрачно уточнил Аллитер.
— Ну что ты?! — язвительность запредельная, приправленная ехидной улыбочкой. — Я не настолько наивная. Да и зачем мне это умертвие?! — В смысле, то, что его совесть мертва, я знала давно, ну и зачем мне оживлять полуистлевший остов (все что от неё осталось)? Моя логика не сразу, но все же дошла до него. Его взгляд потемнел.
— Тогда зачем? — рявкнул он. Да чтобы ты прекратил расспросы?!
— Ну, чтобы ты оценил откровенность. Тебя же так интересует моя личная жизнь, — протянула я медленно. — Так всё? Я оплатила сегодняшнее исцеление? — он неохотно кивнул. И я продолжила. — Тогда, может, ты удовлетворишь всё-таки мое любопытство. Почему тебя так интересует моя личная жизнь? Причем, как я понимаю, уже давно интересует. — увидела, что он хочет ответить что-то нелицеприятное, я предупреждающе подняла руку. — Давай, без увиливаний и других отмазок. — говорила я серьезно без сарказма и другого яда в голосе, только смотрела подозрительно. — Понимаешь, за три с половиной года нашего совместного обучения, я как-то привыкла, что ты в лучшем случае, не замечаешь меня, в худшем, унижаешь и избиваешь на спаррингах. Так что у меня сложилось, вполне объяснимое представление, что в твоем представлении я нечто между болотным слизнем и наполовину сгнившем умертвием. Но ты сломал все стереотипы. Оказывается, все это время наблюдал за мной, причем очень внимательно, раз даже заметил мои постоянные «подворачивания» левой ступни. И сейчас ведешь себя как муж, вернувшийся из трехлетнего загула и заставшего жену с младенцем на руках: с кем да почему? — высказавшись, я сама растерялась от открывшейся картины. Нет, пока говорила, я понимала, что все так и есть. Но сейчас логика вопила от несоответствия его поведения на протяжении почти четырех курсов… с чем? С его же интересом?