Бронвин указала на комод. Брайс поднял ее и, несмотря на протесты, отвел к туалетному столику и усадил на пуфик. Она посмотрела на себя в зеркало: изнеможенное слишком бледное лицо с большими лихорадочно горящими глазами, через распахнутое полотенце виднеется худое тело. Даже самой себе Бронвин казалась слишком тощей, и не могла не задаться вопросом, как Брайсу вообще захотелось прикоснуться к ней.
Между тем он включил фен и начал сушить волосы процеживая их сквозь пальцы. В его движениях чувствовалась какая-то грубоватая нежность.
– Я сама. – Бронвин потянулась к фену, но Брайс поднял его повыше и смотрел на нее в зеркало, пока она не опустила руку.
Когда он решил, что волосы достаточно сухие, то аккуратно расчесал, собрал в хвост и завязал его резинкой, которую нашел на туалетном столике.
Подняв Бронвин на руки, он уложил ее в постель, забрал влажное полотенце и укрыл одеялом. Забравшись следом, он притянул ее – все еще обнаженную и продрогшую – к себе и обнял.
Бронвин прижималась ухом к его груди, слушала биение сердца и думала:
«Что это было? К чему все это?»
Брайс молчал, и вскоре она расслабилась и снова уснула.
Бронвин
Она осторожно открыла глаза и увидела залитую ярким солнцем спальню. Брайса не было рядом, но с улицы доносился смех Кайлы. Вероятно, она с отцом была у бассейна, где Брайс последние несколько дней учил ее плавать.
Бронвин чувствовала себя отдохнувшей и одновременно опустошенной, словно лишилась родного человека и теперь ее жизнь будет навсегда омрачена этой потерей.
«Я уж и не помню, когда так крепко спала. Наверное, в последний раз это было здесь, в этой спальне, за день до того, как я сказала Брайсу о беременности».
Бронвин встала и пошла в ванную. Она старалась не думать о прошлой ночи, поскольку не знала, что это означает и как повлияет на них с Брайсом.
В шкафу она нашла свои старые джинсы с футболкой. Они до сих пор были большеваты и Бронвин, смущаясь своей худобы, решила есть еще больше, чтобы вернуть прежний вес.
Она спустилась в гостиную и несколько минут смотрела через открытые двери патио на Брайса и Кайлу, плещущихся в бассейне. Видя, как им весело вдвоем, Бронвин почувствовала себя обделенной и обиженной на Брайса за то, что случилось с их браком. Она уже хотела пойти поискать чего-нибудь съестного, когда он повернул к ней голову. Из-за яркого солнца, бившего в глаза, она не рассмотрела выражение его лица, но он замер, потом подплыл к бортику, посадил туда протестующую Кайлу и выбрался сам.
– Еще, папа, еще! – требовала Кайла, но Брайс этого не замечал, потому что не смотрел, тогда она нетерпеливо похлопала его по ноге, привлекая внимание, а затем неуклюже сложила пальчики.