— Не думаю, что идея мне понравилась.
— Дели, я хочу помочь тебе спасти человека, которого считаю своим другом и братом. И в этой задаче любые средства кажутся мне уместными, если ситуация критическая. А я нахожу её именно таковой.
— Возможно, в следующей жизни рассмотрю тебя в качестве парня. А сейчас, уж прости, — ухмыльнулась, смерив его взглядом, и сильно ткнула локтем под ребро. Карим охнул, а я добавила, — Только без этой пугающей разницы в возрасте.
— Договорились, — сдавленно процедил он, и, картинно держась за ребра, повалился на диван.
— Карим? — забеспокоилась я, осторожно коснулась плеча. Могла бы врезать и не так сильно. Идиотка.
— Попалась! — он схватил меня за руки и легко швырнул рядом, смеясь, и вцепился пальцами в ребра. Я завизжала в ответ, хохоча от щекотки и вырываясь, и опомнилась только крепко зажатая в его объятиях, с обеими запястьями в одной руке за моей спиной, он смотрел сверху и длинные, почти как у Иллая волосы мазнули по щеке. Раскраснелся, запыхавшись, как и я, глядя широко раскрытыми тёмно-карими глазами в огромные, растерянные мои. Я видела чуть заметные, привлекательные морщинки в уголках его глаз и очень часто пульсирующую маленькую вену на виске. — Вот об этом я говорил, — прошептал он с улыбкой у моего лица. — И пахнешь небом.
Я судорожно сглотнула. Он легонько провел свободной рукой по моей щеке, вниз по ключице, по рёбрам сбоку до талии и дальше к бедру. Сжал его легонько и коснулся щеки коротким осторожным поцелуем.
— Было весело. Спасибо, — поднялся, качнувшись. — Прости.
Я сидела на полу, подтянув колени к подбородку и недоуменно вздёрнув брови. Как я должна была отнестись к этому? В таких вещах я была совершенно не искушена и более чем беспомощна. Карим был здесь моим другом и, к тому же, единственным союзником. И потерять его из-за дурацкой шутки было бы ужасно. А произошедшее, по моему мнению, было именно ею. Я так надеялась. Во всяком случае, прикосновения его были целомудренны, и я не чувствовала себя ни оскорбленной, ни разочарованной. Возможно, потому что он действительно оставался мне другом и братом. Именно так я его и воспринимала.
— Зиранин не остановится. Для него ты все равно, что зверушка. Они считают нас дикими, выродившимися остатками рулуюнгов. Тех, кого встречают в мире второй плотности, как вы его называете. Поэтому, он не задумываясь сделает то, что и не пришло бы ему в голову, будь он дома. Хотя бы потому, что их закон тебя не защищает, — Карим стоял у окна, заложив руки, сжатые в кулаки за спину, широко расставив ноги, и смотрел на сумрачный город. — Я хочу, чтобы ты понимала это так же отчетливо, как сейчас видела меня.