— Не надо, — я пыталась отнять руку. Перед моими глазами было его искаженное болью лицо, обожжённое солнцем и загрубевшее от ветра, с безжизненным взглядом, когда он крепко держал меня за плечи в опавшем осиновом лесу. — Пожалуйста, не надо.
— Что так пугает тебя? Я вижу, тебя пугает. Мы сладим с этим вместе!
Сделала шаг назад. Он шагнул следом спустя мгновение. Сейчас я была в отчаянии, совершенно не представляя, как мне быть.
— И этого тоже не надо, — я шагнула ещё, и мне, наконец, удалось высвободить одну ладонь. Я вздохнула чуть свободнее, ещё отстранившись. — Невозможно быть с человеком, который чувствует всё прежде тебя самой.
Он озадаченно смотрел на меня.
— Прости. Это не повторится, — пообещал убеждённо.
— Не повторится, или ты просто не скажешь мне об этом?
Иллай промолчал.
— Ты хоть понимаешь, что это такое — не сметь думать, скрывать свои чувства даже от самой себя, намеренно заставляя черстветь своё сердце, и превращаться тем самым в бесчувственное ничто? Именно так я себя среди вас постоянно ощущаю. А ещё глупой! И… голой!
Иллай молчал, пристально глядя мне точно в глаза, по-прежнему крепко сжимая другую мою руку.
— Но я знаю, как это, — вдруг сказала я шёпотом, неожиданно для самой себя. — Там, дома, я могла совершенно так же, как вы. Именно поэтому у меня никогда не было пары. Я всегда знала, что они чувствуют. И никогда это не было тем… — я хотела бы сказать: “Тем, что с тобой”, но не смогла, и лишь снова качнула головой. Сердце моё рванулось и болезненно сжалось, лишая возможности сделать вдох.
Я совершенно не знала, что же теперь делать. Как исправить ситуацию. И как избежать гибели нас обоих. Я люблю его так отчаянно, так глубоко и так… тотально? Но что бы я ни делала, всё приводит нас к одному. Мы оказываемся вместе. Друг с другом, чувствуя бесконечную любовь не только свою, но и другого. Так не об этом ли нужно мечтать?
Иллай сказал мне однажды: “Без тебя я умираю”. Теперь я знала, что умираю без него тоже. Без него я только невзрачная тень. Может быть, все они были правы? И Лиллайа, и Расвен? Он сказал тогда слова, которые глубоко поразили меня. Я сохранила их в своей памяти, порой задумываясь, а не делаю ли я именно это? Расвен сказал это перед смертью: “Убийство любви — страшный грех”, — сказал Иллаю, как я тогда решила. И добавил, — “Не делай этого”. Теперь я думала, что, возможно, послание было обращено и ко мне тоже. И Лиллайа, она уверяла, что мне не удастся, никогда бы не удалось лишить нас этого чувства. Откуда-то она знала об этом. Но откуда?