— Что значит, ненадолго? — я почти опешила, почувствовав совершенно неуместный в этой ситуации укол разочарования.
— О, соглашение действует бесконечно, если оба согласны его продлевать. И только год, если оба не находят этот союз удачным.
— Оу. А если не находит только один?
— Как правило, такой союз завершается тоже, — пожала плечами Лиллайа.
— А-а, — протянула я. Свобода воли. Точно. Странно они её понимают. Хотя, у них было время на совершенствование этих вопросов.
— Но обычно, если союз благословлен, он так и остаётся нерушимым. Завершаются только не благословленные. И они довольно редки. Мало кто на это решается. Точнее сказать, я таких просто не знаю.
— А-а-а… — ещё сильнее удивилась я, окончательно погружаясь в оцепенение. Кажется, звуковая карта мне окончательно отказала.
Борей сказал, “Верь”. Не об этом ли? Знал, что моё сердце поможет? Приведёт меня к Иллаю? Возможно. Но я понятия не имела, как выглядит это благословление.
Мне было холодно. Или я дрожала от безысходности и отчаяния?
— Нам пора, детка, — Лиллайа неожиданно приобняла меня за плечи. — Ничего не бойся. Идём.
Я сделала неловкий шаг. Заметив вдруг, что все мои конечности онемели, отказываясь шевелиться.
— Кажется, я замерзла, — простучала зубами, совершенно неподдельно дрожа.
— Думаю, это просто шок, — сказала она, беззаботно махнув рукой.
И я подумала, что пьяна она, пожалуй, крепко.
Подоконник холла третьего этажа был в трещинах и закрашенных дырах. В некоторых местах краска прилично облупилась, обнажая многолетний культурный слой, по которому легко определялось, что перекрашивали окно не меньше семи раз. Ровесник здания, скорее всего, подумал Борька. Он знал на нём каждую чёрточку и каждый скол, каждая потёртость была близка и хорошо знакома его сердцу. То был его счастливый подоконник. Почти друг. За пять лет не подводил его ни разу. Стоило присесть на него перед экзаменом, или зачётом, и всё выйдет, как надо, и билет попадётся, какой надо. Однако сегодня беспокойство раздражало его непоколебимую веру редкой и очень звонкой нервной капелью.
Наверное, он отвлекся, потому что Лайге появилась в коридоре, будто из воздуха. Борька поморгал и чуть приподнял руку, приветствуя. Она махнула в ответ. Выглядела, правда, странно.
Какая, впрочем, разница, в каком виде являться на консультацию, безразлично размышлял Борька. Приличный человек, вроде обычно. А как каникулы на горизонте, так панк ей-богу.
Вспомнил, — стукнул себя по лбу, — Она в походе прошлом такая была. Ботинки те же, точно!
От стены, с изображением вида на Кремль позапрошлого века, отделился кусок и двинулся вслед за Лайге. Борьку приподняло на подоконнике, и голос застрял у него в горле. Кусок стены, двигаясь, превратился в высоченного мужика.