Дурнота подступила к горлу. Где-то вдалеке грянул гром. Я медленно отступала назад, вниз, прижав к себе обеими руками холщёвый мешочек, когда услышала за спиной сбивающийся голос:
— Кто это был?!
— Какая разница? — устало ответила я.
— Что значит, какая? Кто это был, чёрт побери! Делия!
— Ты чертыхаешься? Это новость, — вяло пробормотала я, медленно бредя к хижине.
— Ты рассказываешь мне про охотников и тут же встречаешь кого-то, после чего на тебе лица нет! — Иллай схватил меня за руку и с силой развернул к себе. — И как ты можешь поступать так с Бадрой? Этот человек, кажется, целовал тебя!
Ну, это уж слишком!
— Да причем тут Бадра?! — закричала я, резко выдернув руку. — Он мне не интересен и откровенно неприятен! И что с того, что тебе показалось, что меня кто-то там целовал?! Какое тебе дело?!
— Какое мне дело?! — яростно выкрикнул он. — Какое МНЕ дело?!
— Уходи! — безразлично прошептала я. — Я справлюсь и одна.
Так будет лучше для всех и для тебя в особенности.
Белая вспышка оглушила меня, опрокинув на землю. Молния ударила совсем рядом. Электрический треск прошуршал за спиной, обнимая жаром. Я выронила мешочек и, оглушённая, зажмурилась, зажала уши руками.
Иллай смотрел на мешок несколько секунд, меняясь в лице, потом схватил меня за руку и, резко дёрнув, выкрикнул:
— Идём! Ну же, скорее!
Мы едва успели взобраться в хижину, как небо изверглось сплошным безудержным потоком.
Иллай отпустил мой локоть, который крепко держал, пока мы поднимались, и сунул мне в руки мешок.
— Ешь! — рявкнул он. — Воду мы принесли с Солар.
Я вжалась в каменную стену, дрожа от холода. Аппетита не было совсем.
Юноша посмотрел на меня и, сердито вздохнув, завозился около печки.
Я с трудом проглотила пару бутербродов — в мешочке оказался хлеб и завернутый в просоленную ткань сыр. Вкусный ужасно. Но и от этого мне стало лучше. А от горячего чая я перестала трястись.
Иллай от еды отказался. Вероятно, принимать еду из рук другого мужчины было для него оскорбительным. Я усмехнулась про себя. Он кивнул на мешочек и тихо сказал:
— Такие носят хранители. — и, помолчав, добавил, — Солар сказала, что мешок с едой пахнет только мной.
Конечно. Кем бы он мог пахнуть еще?
— А мой запах она не почувствовала? — ехидно спросила я.
— Она не смогла различить больше ничей. Так она сказала.
— У неё слабый нюх, — мрачно отозвалась я.
“Не настолько”, — услышала я знакомо рычащий голос.
“Ну, тогда и оставь своё мнение при себе”! — мысленно улыбнулась я Солар. И, подумав, добавила, — “Драная ты кошка”!
“Сама такая”!
“Я рада, что ты наконец-то разговариваешь со мной. Иначе, я бы умерла от отчаяния”.