— Как в этом вообще можно разобраться? — спросила я у себя самой.
— Я думаю, что кроме тебя и Иллая это врядли кому-то по силам, — тихо сказала мама. — Только вот нужно ли? Столько времени прошло…
— Словно один день, — прошептала я.
— Целый бесконечный год, — медленно покачала головой мама. — Я не могу тебя отпустить, ты же знаешь?
— Я знаю так же, что я совершеннолетняя и на основании конституции могу принимать решения самостоятельно, — недобро улыбнулась я. — Но я не собираюсь испытывать судьбу и удирать вопреки твоей воле. Я буду просить у тебя разрешения только присоединиться к Даниной экспедиции. Возможно, мне удастся повидать Радоглаза. Это большее, о чём я прошу. К тому же, я буду там под присмотром… в сколькером они поехали?
— Наших двое, четверо из других регионов.
— Под присмотром шестерых очень умных мужчин.
— Ученых, дочка. Шестерых увлечённых ученых, — вздохнула мама, — Я не удивлюсь, если из леса, в результате, их выведешь ты.
Через день, в четверг в шесть сорок семь утра я выехала на восток, напевая «Maybe Tomorrow».
На самом деле, на завтра я не рассчитывала, прекрасно понимая, что тратить все силы на дорогу мне сейчас не следует и ночевка в Набережных Челнах будет верным, взвешенным решением. Слова песни успокаивали, обещая. Попав только в пару долгих пробок и ремонтов, и около восьми вечера, поборов соблазн рвануть всё-таки в Уфу, я, руководствуясь своевременно присланными Анькой координатами, свернула с М7 в гостиницу в Набережных Челнах с забронированным для меня двухместным номером.
Уезжая, я даже не стала ни с кем прощаться, чтобы не думалось самой. К тому же, с детства была отучена посвящать в свои планы посторонних, искренне веря, что чужие мысли не приносят успеха в дела. Только сказала маме, как настоящий Корбан Далас:
— Позвоню, когда всё закончится.
Мама усмехнулась, «Пятый Элемент» был одним из её любимых кухонных фильмов прошлого тысячелетия.
— Остальные твои родственники меня линчуют.
— Мы им не скажем, — подмигнула я ей. — В конечном счете, официальную версию никто не отменял, и я еду к брату, — я ободряюще улыбнулась родительнице. — Не беспокойся. Никаких дурных предчувствий или хотя бы волнения у меня нет. Уверена, всё будет в порядке.
— Неужели ты думаешь, я выпустила бы тебя за порог, чувствуй я хоть на мгновение что-то другое, — мама крепко прижала меня к себе. — Пусть твоё сердце останется целым, дочка. Пусть всё получится. И помни, если что-то случится, то не только с вами двоими, — она с отчаянием заглянула в мои глаза, и я поняла, что ничего более трудного и ужасного она не делала в своей жизни.