Кап — что же это?
Кап — я выгляжу, как голодный зомби. Я и в зеркало себя не видела двое суток. Распрямись, подними подбородок, Делия.
Кап — зачем я распустила волосы? Они спутались ещё днём. Совсем немного и выйдут тощие длинные дреды.
Кап — мы не должны были встречаться в этот раз вовсе! Что же теперь делать?
Кап — Господи, что я ему скажу? Ему всё это совсем не нужно!
Кап — почему всё так медленно?!
Я представляла это мгновение сотню раз. И в каждом всё решалось сразу. Иллай или был рад меня видеть, или категорически отказывался иметь со мной дело. Варианта, как сейчас, в моих мыслях не было.
Бежать самой? Или дождаться пока развернётся и уйдет он? В памяти всплыло, как он с омерзением стряхивал мою руку со своей в избушке в горах, и больно обожгло рёбра изнутри.
Я видела, как Иллай делал медленнее каждый следующий шаг. Это было невыносимо. Не страшно. Нет. Именно невыносимо. Сейчас всё решится. И я узнаю вердикт. Моя судьба станет мне известна.
Остановился поодаль, в паре метров, будто я опасна. Но ведь так и есть! Сглотнул. Приоткрыл губы что-то сказать, и не произнес ни звука. Ясно. Разговаривать не о чем.
Время, что экстренно замедлялось до этого, с усилием тормозя о пространство и разогревая его, окончательно встало. Я наблюдала происходящее со стороны, словно в странном балет-тайме. Скала, с заходящим солнцем за ней, золотые полосы по каменной тундре, почти черные равнодушные узкие ели, вечные воины в каменных останцах — охраняете что вы?! Все они, казавшиеся пустыми и чуждыми до этого, вдруг ожили, заинтересовались, наполнились силой. А вокруг, весьма кстати — мелкий курумник — каменным попкорном.
И я, такая маленькая, рядом с этими бесконечными горами. Со спутанными ветром длинными волосами и отчаяньем в глазах. Светлым, инородным пятном футболки, слишком ярко заметным на серых камнях, вот-вот готова взлететь отсюда прочь. Беги, Делия, беги.
А Иллай растерян и удручен. Брови изумлённо нахмурены. И на щеках белые пятна. Не ожидал. Недоволен? Зол? Кажется, нет. Но ясно, что это не та встреча, которой бы он желал. И кулаки. Сжаты кулаки. Сердит? Всё ужасно.
Я сделала неловкий шаг назад, готовая броситься прочь. Я не хотела этого. Мне не нужна была правда. Мне достаточно было моей надежды.
Его взгляд на мгновение вспыхнул, он вдохнул через нос и хрипло выдохнул:
— Здравствуй.
Теперь не могла говорить я. Язык прилип к небу.
— Привет, — с трудом отозвалась я через долгие несколько секунд.
Кивнул медленно, не говоря больше ни слова. И выглядел при этом непозволительно, даже бессовестно. Человек, у которого есть совесть не будет носить волосы почти до подбородка, и наклонять голову так, чтобы они падали темной завесой на лицо. Он не отпустит волнующей щетины по краю, к которой непременно захочется прижаться щекой и провести по ней губами. Не расстегнет пуговицы на футболке, и… Я опустила голову и закрыла глаза рукой. Он был таким, каким я увидела его впервые. Невероятным.