Я иду следом.
— Я шмаль разного рода терпеть не могу, — неожиданно откровенничает Ворон, поглядывая на мой палец на микрофоне.
Я молчу, ожидая продолжения, хотя удивлен, если честно. И сильно.
Я особо про сферу деятельности Ворона не в курсе, но думал, что по его территории как раз трафик. Оказывается, нет.
— У меня братишка… — продолжает Ворон, — на синтетику присел, еле откачали. Я с тех пор по своей территории все это дерьмо вычищаю, полностью. Только натуралочка остается, и только для личного пользования. За то и воюю. А этих тварей чистеньких, которые других сажают на синтетику, удавить готов.
В наушнике прорывается голос Васильича:
— Щенок, я не понял, что со звуком?
Киваю Ворону, типа, понял все, торопливо топаю обратно, убираю палец с микрофона:
— Да все нормально… Может, яма какая?
— Яма-хуяма… Смотрите в оба. Машинка едет. Одна.
Ловлю взгляд Ворона, так и оставшегося стоять на прежнем месте, киваю.
Он возвращается к гелику, откидывает сигарету.
И в этот момент на территорию заброшки заезжает машина. Приметная, я ее на гонках видел.
И тут вопрос: либо Крас полный дебил, либо абсолютно бесстрашный дегенерат.
И то, и другое — херово.
Смотрю, как он выходит из-за руля, одновременно открываются двери и появляются еще трое парней. Все суровые, как насморк осенью.
Так и тянет ржать.
— Привет, — начинает первым Крас.
— Привет, — я говорю, как и договаривались, Ворон только смотрит. Он тут для внушительности. Предполагаю, что его братва не в курсе вообще происходящего, думают, что обычная стрелка. — Не вижу твоей крыши.
— Сам говорить буду.
— А ты кто такой вообще? — неожиданно вступает Ворон, — чтоб с тобой базарили?
Тон у него настолько откровенно наездной, причем видно, что границ нет, что Крас теряется.
Оно и понятно. Мальчик всегда жил сытно и спал сладко, таких людей не видел. А мне прям музыкой по ушам. Зоновская тема. Там умеют брать на горло, нахрапом.
— Я предлагаю… Предлагаю решить вопрос спокойно.
— Я с тобой ничего решать не буду, ты — сявка. С тобой даже разговаривать западло.
Ворон сплевывает презрительно, делает знак, и за нашей спиной распахиваются двери гелика.
Я философски наблюдаю картину избиения младенцев и думаю о том, на что вообще Крас надеялся, приехав сюда?
На то, что я не приеду? Буду один? Что Ворон — это мой бред?
Скорее всего, последнее.
Ворон не лезет в центр, это все знают.
Но не все знают, что Ворону не надо просто лезть в центр. Потому что в центре — власть государственная. И эта власть тупо не пускает кого бы то ни было лишнего. Так исторически сложилось, с тех самых веселых девяностых.