— Врет, — хрипит в наушнике Васильич, — заканчивайте цирк. Надо еще про лабораторию выяснить. И всю дилерскую сеть.
— Слышь ты, сявка, — перестает, наконец, ржать Ворон, — а с какого хера мне тебя покрывать? Ты вообще слышал такое слово «уважение»? Ты борзо себя вел с моим человеком, ты нагнал херню про то, что у тебя есть крыша… Ты — пиздабол! А теперь придумай хоть одно объяснение, почему я не должен положить тебя прямо здесь?
— Тогда не получите свою долю бабок, — стонет Крас.
— Да я и без тебя все подниму, кто ты такой вообще?
— Не поднимешь! У тебя нет такого товара! Он только у меня!
— О как! Тогда вопрос: откуда берешь?
— Не скажу!
— Поработай с памятью, — командует Ворон своему человеку, но Крас неожиданно визжит на такой ноте, что все замирают:
— Да хоть убей! Не скажу! И даже если узнаешь, сам ничего не сделаешь! А я могу! У меня все налажено! Ты только прибыль получать будешь! Меня даже менты не берут, потому что я — сын депутата! Уровень другой! Мне только надо, чтоб не лез никто больше! Хороший договор!
— Тормози, — командует в ухе Васильич, — это надо обдумать.
Я делаю знак Ворону, чтоб остановил своего человека.
Тот отпускает Краса, и сын депутата оседает прямо в грязь, хныча и поскуливая.
— Завтра ты весь расклад дашь моему человеку, ты понял, чмошник? — резюмирует Ворон, сплевывая точно на ногу Краса, — и попробуй хоть чего-то не сказать. Папа депутат поможет от ментов. А от меня — нихрена.
Он разворачивается и идет к гелику.
Мы — следом.
В наушнике бурчит Васильич:
— Ко мне через полчаса.
И отрубается.
Ох, бля… Прям жопой чую пистон…
В машине Ворон прикуривает, делает пару глубоких тяг и выдает философски:
— Нет, все-таки жизнь вообще поменялась. Чтоб в наше время какая-то хиповая борзота без согласования со старшими тупо толкала дурь по всему центру… Бля… Куда мир катится? Никаких понятий, никакой логики, никакого страха…
Он смотрит тоскливо в окно, выбрасывает раздраженно сигарету и откидывается на спинку сиденья:
— Старею, блядь.
Света.
— Слушай, а ты сразу поняла, что Витька… Ну… — я неожиданно смущаюсь, замолкаю, отвожу взгляд.
Хорошо, что в комнате есть очень даже достойный объект для отвлечения.
Мелкий такой, розовощекий. Прожорливый. Вон как в грудь пальчиками вцепился, мнет и мнет, страшно напоминая маленьких слепых котят, который я с умилением разглядывала в детстве.
У нас тогда сиамка Муська сбежала на денек, а потом порадовала пятью совсем не породистыми, но очень даже пухленькими и симпатичными котятами.
И вот они точно так же, когда кормились, лапками нещадно массировали живот мурлыкающей, как мелкий трактор, мамаши.