Первым устал ждать вождь.
– Чего тама, Басёк! Жги уже!
С крыши дома напротив свесилась кудлатая башка Басея.
– Заело! Шас сопло продуем!.. Ага! Готова! Жгем!
Вместо башки появился широкий ствол, направленный во двор.
– Это огнемет! – Крикнул Волод. – Врассыпную!
По его команде врассыпную бросились все, включая самого дикарского вождя, ибо представить в какую именно часть двора ударит струя из вековой древности огнемета, предсказать было невозможно. Но огнемет не ударил.
Во дворе вдруг появился маленький кривобокий человечек. Человечек поднял руку вверх, выставив ладонь так, будто затыкал огнеметное сопло и одновременно прикрывал раскинувшийся под ним двор. Потом, не обращая внимания на суету и беготню, заметно хромая, он пересек двор и подошел к пытавшемуся спрятаться под дверным козырьком Володу. Человечек взял Волода за руку. Повел его. Взял за руку Ичана.
Человечек выразительно посмотрел на вождя. Под этим взглядом дикарь смутился, замялся, отворотился и развел руками. Человек вздохнул. И повел Волода и Ичана со двора.
Проходя мимо потупленного вождя, Волод тихо спросил, кивнув на человечка:
– Кто это?
– Джохи, – хмуро ответил вождь. – Он везде ходит.
Теперь искателей Крома вел Джохи.
Джохи вел Волода и Ичана уже больше недели. Два дня шли поверхностью Города, потом задавленные диким зверьем и хищной растительностью, спустились в катакомбы. Сначала тут было поспокойнее. Они прошли подземные кварталы, опустошенные синтеком, и вступили в полосу, где как и наверху резвилась опасная живность, но теперь уже подземная. Здесь оставались еще глубинные водоемы и реки, вокруг которых кишели охотящиеся друг на друга растения и животные. Казалось, тут все организмы приспособлены только к тому, чтобы пожирать, пожирать, пожирать.
Ядовитая плесень растворяла увязших в ней цибиков, цибики рвали и высасывали ложноножками мясистые стебли коготяр, которые пробивали шипами панцири подкаменных грызов и высасывали их, оставляя только хитиновые оболочки. Грызы слизывали плесень, разрывали цыбиков, рвали коготяр, и растворялись в едкой слюне плевунов. Продолжать этот плотоядный ряд можно бесконечно. В условиях ограниченных ресурсов каждая тварь стремилась убить другую и насытится чужой плотью.
Поражала при этом даже не жестокость темного мира, а бесконечная генерация, какое-то дикое кишение тварей, которые нарождались здесь со скоростью намного превышающую скорость их умерщвления.
От хищных тварей приходилось опускаться все глубже.
Освещенные коридоры кончились. Дальше дорогу путникам подсвечивали переносные вечные фонари и факелы из высохших дровянистых растений.