O SUPERMAN
Как странная песня авангардной художницы Лори Андерсон стала символом нового синтеза между поп-музыкой и «серьезным» искусством и поставила острые вопросы о взаимодействии человека, технологии и природы
На рубеже 1970–1980-х годов, как и десятилетием раньше в прог-роке, вновь стали актуальными поиски синтеза между поп-музыкой и «серьезным» искусством. Но это был уже совершенно новый поиск. Ведущие группы прог-рока к тому времени либо распались, либо превратились в бледную тень своего былого величия. Бешеная энергия панка и реинкарнированный им дух первозданного, незамутненного рок-н-ролла отбросили их на обочину рок-мейнстрима. Прежний пафос грандиозных, насыщенных симфоническим величием и отсылами к классическому наследию прошлого опусов ELP, Yes, Рика Уэйкмана и многих других казался безнадежно устарелым и чем дальше, тем больше стал оправдывать придуманное по отношению к ним презрительное прозвище «рок-динозавры»[106].
Поиск нового синтеза был потому устремлен теперь уже не в прошлое, а в будущее, не столько в классику, сколько в авангард. Как очень точно заметил один из самых чутких и проницательных рок-критиков Грейл Маркус, панк открыл миру звучания, которые, хоть сами по себе панковскими, быть может, и не были, но и родиться без панка тоже не могли бы.
Еще до появления панка покинувший Roxy Music Брайан Ино увлекся минимализмом и сначала в союзе с разочаровавшимся в первом составе King Crimson Робертом Фриппом, а затем и в собственных альбомах стал творить свой лишь весьма отдаленно связанный с роком амбиент. К концу 70-х Фрипп, наоборот, зарядившись от Ино новой энергией, пошел по пути сочетания своего уникального, сложного композиторского языка с панковско-постпанковской энергетикой и собрал новый состав King Crimson с Адрианом Белью. Тот же Ино, поработав в качестве продюсера на нескольких альбомах Talking Heads, заразил своим «авангардизмом» лидера группы Дэвида Бирна. Сначала они записали насыщенный новой сэмплинговой техникой и пронизанный экзотическими этническими влияниями дуэтный альбом My Life in the Bush of Ghosts, после чего Бирн и сам ринулся в экспериментальные поиски нового языка в сочиненной им музыке для балета “The Catherine Wheel” авангардного хореографа Твайлы Тарп и в альбоме Music for the Knee Plays с музыкой для спектакля “The Civil Wars” не менее авангардного театрального режиссера Роберта Уилсона. Вместе с Бирном над музыкой к спектаклю Уилсона работали такие признанные мастера классического минимализма, как Филип Гласс и Гэвин Брайарс. А еще через десятилетие, уже в 90-е, Гласс и вовсе пошел «на поклон» к року, написав две симфонии “Low” и “Heroes” на темы из двух альбомов «берлинской трилогии» Боуи – Ино. И это не говоря уже об экспериментальном германском краут-роке и таком творчески невероятно интересном, но и вовсе маргинальном движении, как объединившиеся под эгидой Rock-in-Opposition группы европейского авант-рока (Cassiber, Universe Zero, Art Bears, This Heat, Art Zoyd и др.), у которых панковский подход и нередко панковская манера звукоизвлечения сочетались с самым серьезным классическо-авангардным методом композиции. Все это роскошное музыкальное пиршество, как бы оно ни тешило слух продвинутых меломанов, оставалось, однако, на периферии популярной культуры. В отличие от «динозавров» десятилетием раньше, в хит-парады – что альбомные, что уж тем более сингловые – музыка эта совершенно не попадала и для широкой публики оставалась terra incognito.