Судя по его заявлениям, эта двусмысленность толкования песни – с одной стороны, скрытая в ней критика американской реальности, с другой – выпяченный напоказ патриотизм, который принес ему признание не только консервативных политиков, но и широких, по большей своей части консервативных американских масс, его полностью устраивала.
«После того как песня вышла, – говорил он публике на концерте в 1995 году, – мне повсюду доводилось читать, что никто не мог понять, о чем же, собственно, в ней говорится. Теперь, я уверен, все это понимают. Ну а если нет, если до сих пор остаются недопонимания, то мама моя благодарит вас за них, отец мой благодарит, и дети мои благодарят. Я понял, что именно в этом кроются деньги».
Было бы, впрочем, досадным упрощением, считать, что за этой нарочитой двойственностью кроется холодный, направленный на коммерческий успех расчет. На том же концерте 1995 года, когда после его откровенного признания стихли аплодисменты, он добавил: «Но у автора всегда есть возможность заставить песню звучать как надо». И он этой возможностью не преминул пользоваться. На многих концертах он играет акустическую – в изначальном, в духе Nebraska – версию, а то и вовсе опускает ставший почти одиозным припев.
В 2003 году, накануне становящегося все более и более очевидным американского вторжения в Ирак, он сказал публике на концерте, что песня – молитва за мир.
Видимо в этой сложности – в диалектическом осознании контраста и в то же время единства между удручающей, достойной жесткой критики реальности американской жизни и в то же время гордости за свою страну – ключ к пониманию не только песни, не только противоречивой личности ее автора, но и всей Америки. Эта сложная двойственность роднит “Born in the USA” с другой, тоже попавшей в нашу книгу классической американской песней – “This Land Is Your Land” Вуди Гатри.
То же чувство кроется и во вдохновленной Спрингстином и практически заимствовавшей у него название песне Юрия Шевчука «Рожденный в СССР».
Ну, а возвращаясь к Рейгану, Born in the USA вошла в историю как хрестоматийный пример неумелой, недальновидной и непросвещенной экспроприации политиками не до конца понятых ими рок-песен.
LIKE A PRAYER
Как Мадонна – искренне или по расчету – слила воедино секс и религию и породила один из самых громких скандалов в истории поп-музыки
В январе 1989 года Pepsi, компания, умудрившаяся к тому времени заполучить в число своих рекламоносителей крупнейших поп-звезд эпохи – Дэвида Боуи, Тину Тернер, Майкла Джексона, Уитни Хьюстон, Принса – заключила контракт и с Мадонной. За плечами у Мадонны к тому времени было два десятка синглов, добрая половина которых взбиралась на первые места хит-парадов не только в ее родной Америке, но и по всему миру. Некоторые из них – “Like a Virgin”, “Material Girl” – стали синонимом ее всемирной популярности. Она выпустила три альбома, снялась в четырех фильмах, породила «мадоннаманию» и была провозглашена «королевой поп-музыки».