Все, мы оба голые. Игорь вдруг хватает пульт и жмет на него. Точно, дверь мы не закрыли. А свет и жалюзи? — пугаюсь. Но нет, с этим все нормально. Замечаю, что пульт размером и углом по отношению к горизонту сейчас очень напоминает «нижний профиль» своего хозяина.
Бросаюсь к нему на грудь. Подхватывает, прижимает к себе. Обнимаю крепко ногами, опираясь на его пятую конечность. Идет вместе со мной к кровати. Опускает. Заглядывает в глаза:
— Ты уверена?
Киваю головой. Я не захватчица, я всегда на вторых ролях. Что бы там ни придумала Эрика, я сделаю, раз уже взялась. А там будь, что будет. Такая моя судьба. Но сегодня Игорь мой. Пусть все будет так, как бывает между любящими мужчиной и женщиной, как должно быть. Я буду его любить ради него самого, и ради его ребенка.
Ставит меня на колени задом к себе, обхватывает бедра и осторожно натягивает меня. Это очень плотно и горячо. И остро, и глубоко. И приятно без презерватива. Пристраиваюсь, привыкая, выгибаюсь и пронзительно вскрикиваю раз за разом. Искры из глаз, и звездное небо, и мощный прибой — все увидела и многократно испытала. Теперь он снова гладит и мнет мои груди, как бы взвешивает в руках, перебирает пальцами соски. Они ему точно очень нравятся.
— Еще хочу, — шепчу заплетающимся языком.
— Ненасытная, — бормочет.
Переворачивает и накрывает меня собой. Чувствую себя раскатанным тестом, расплющенной котлеткой и даже немного отбивной. Сто килограмм тренированного тела, это как минимум, на мне никогда еще не лежали. И не двигались методично, как катапульта, пытаясь войти все дальше и дальше. А лучше забраться целиком.
— Обними меня ногами, — предлагает, хрипя.
Исполняю, сцепляя лодыжки у него на пояснице, и получаю его член в себя так глубоко, что даже глазам становится тесно в глазницах. У меня непроизвольно сводит подобием судороги все внутри, но судороги приятной. Еще раз, еще. Ноги сами расцепляются, обессиленные.
Ахаю, охаю и издаю другие звуки, которые бывают, наверное, перед смертью или же перед рождением. Или это он стонет, отдавая мне свое семя. Или это мы с ним стонем вместе.
Он на несколько мгновений замирает, наклонясь надо мной с закрытыми глазами. Смотрю в его удовлетворенное, чуть усталое и очень молодое лицо. Потом он падает рядом, тяжело дыша.
— Как ты? — спрашивает на быстром выдохе.
Я прижимаюсь к нему, мне не хочется сейчас говорить, не хочется ничего делать, только бы лежать рядом, испытывая бесконечное счастье. Я благодарно улыбаюсь ему в ответ и целую его кожу, чувствуя себя пушинкой или бабочкой, спустившейся ему на плечо. Я люблю его.