— К вам? — переспросил Антон, чувствуя, что начинает густо и безнадежно краснеть.
— Ага, — кивнула девушка, ставя молоко на стол, — заходила по молоко. Теперь-от я вам буду носить, аль Кешка.
— А это… это, — смотрел Антон на крынку.
— Это утрешнее. Тетя Марья подояла и у погреб. У погребе стояло.
Она быстро провела освободившейся рукой по лбу, тряхнула головой и за плечами качнулась толстая русая коса.
— Так что же, — проговорил он уже более спокойно, — баба Настя платила вам?
— Еще вчерась, — улыбнулась девушка, — уплотила за месяц вперед.
— Это хорошо. Так, значит, вы у тетки Марьи живете?
— Ага.
— А я вас на деревне никогда не замечал.
Она улыбнулась шире, обнажив ровные крепкие зубы:
— Конечно. Я ж с Ракитина.
— Из Ракитино?
— Ага. Папаня с братом у городе баню строить нанялися, маманя к Оленьке в Торжок подалась, а мы с Кешкой — к тете Марье.
— Значит, вы ей родня?
— Родня, а как же. Племянники мы ей.
— Это хорошо, — проговорил Антон и замолчал, не зная как продолжить разговор. Девушка взялась за ручку двери, толкнула, обернувшись произнесла:
— Ну, пошла я. Досвиданья вам.
— Аааа… — растерянно протянул он, не в силах оторвать взгляда от ее лица. — А как вас зовут?
— Таня, — ответила она, снова отводя рукой со лба русую прядь.
— А меня Антон, — сказал он и замялся, видя что она по-прежнему молчит и улыбается, опустив ресницы.
— Ну я пошла, — повернулась она и шагнула за дверь.
Так в жизни Антона появилась Таня. Таня. Танечка. Танюша.
Они встречались в березовой роще, бежали, взявшись за руки к запруде, где, раздвинув камыши, торчал киль голубой отцовской лодки.
Антон за цепь подтягивал ее к берегу, подсаживал Таню, прыгал сам и отталкивался веслом от илистого берега.
Они плыли.
Пруд перетекал в неширокую реку, Антон греб так, как всегда гребется по течению — легко, свободно. Таня сидела напротив, крепко держась за борта и глядя на Антона своими карими глазами.
Вскоре река расширялась, обрастая по берегам ивняком и камышами, течение становилось медленнее, Антон бросал весла и, сложив руки на коленях, молча смотрел на Таню.
Она была прекрасна, эта стройная загорелая девушка, любящая его и любимая им.
А как прекрасна была их любовь — это чудо, расцветшее дивным живым садом в двух юных сердцах!
Как прекрасны были вечера с полосами тумана вдоль речных берегов, и речная тишь, и чистое вечернее небо и далекий лай деревенских собак.
Антон причаливал к знакомому камню, они выбирались на берег и под раскидистыми ивами, чьи гибкие ветви так верно хранят вечернюю прохладу, он целовал Таню в мягкие податливые губы.