«Вот так и проигрывают войны», — подумал Мейзель.
Он забрался на коня и проследовал к походным колоннам многотысячного войска.
//Королевство Швеция, г. Стокгольм, 3 октября 1749 года//
Михаил Ломоносов ожесточённо ел луковый суп. Самоотверженно откусывая и тщательно прожёвывая кусочки ржаного хлеба, он не забывал яростно запивать всё это вишнёвым компотом.
Времени совсем мало. Михаил сильно жалел, что в сутках всего 24 часа.
Сенаторы, общим голосованием, скинули на него разработку гражданского кодекса, а он, как премьер-министр, не был вправе отказать. Абсолютная власть, которую ему дал ныне покойный император Пётр III, уже давно истекла, он превратился в исполнителя, который может регулировать лишь общее направление движения бюрократической машины.
Нет, люди Зозим держат за яйца каждого сенатора, но вот в таких вопросах как разработка масштабных законопроектов даже она не могла помочь.
Романизация идёт полным ходом, процесс уже не остановить, тем более, что в пятилетнем бюджете уже заложены на неё деньги. Административный механизм работает, как часы, нет места ничему лишнему, но Михаила всё равно умудрялись ловить на таких вот вещах.
В протоколе работы Сената написано, что премьер-министру может быть поручена разработка законопроекта второго уровня — они поручили.
Сами они занимаются аграрной реформой, то есть отнятием последних земель у последних феодалов, это тоже сложная работа, нужно учесть очень много вещей, но всё равно…
«Хорошо, что есть толковые замы», — подумал Ломоносов, начав солить суп.
Но толковых замов мало. Очень мало. Трёх ассистентов он буквально вымолил у Зозим, которая сама пребывает в некоторой прострации от свалившихся на неё обязанностей. Да, она и так делала большую часть административных обязанностей в Шлезвиге и Швеции, но уж точно не все. Общей координацией работы так или иначе занимался император Пётр III. Но теперь его нет, а работу кто-то должен делать. И его не заменишь как простого работягу за станком.
Сын его слишком мал, чтобы решать какие-либо вопросы, поэтому остаётся только Мария Терезия, а она вообще не представляет себе, как работает весь административный механизм этого опасного чудовища…
Вот и приходится Михаилу на пару с Зозим влачить на своих плечах эту махину.
«Проклятые сенаторюги…» — с ненавистью подумал Ломоносов и вытащил карманные часы. — «Какая, к чертям, наука?! У меня на обед пятнадцать минут!!! Время!!!»
Залпом выпив остатки супа из тарелки, он вскочил и помчался в кабинет.
— Александр, что там у нас по заявлению крестьянства?! — буквально влетел он в своё кресло.