Он вовсе не считал своих подчинённых глупыми, но заметил, что многие из них теряются в его присутствии, а их головы перестают нормально работать. Космоплаватели не понимали, почему рядом с капитаном им становилось так неуютно, будто нечто невесомое, но липкое касалось их. Как паутина. Или чужая постыдная тайна.
У Лайтнеда не было больше сил оставаться тет-а-тет со своими мыслями, которыевновь и вновь повторялись по кругу. Скольким пришлось пожертвовать, чтобы добраться сюда, и командир «Элоизы» боялся, что придётся отдать ещё больше. У него не было выбора. Невозможно было развязать ту петлю, что однажды он сам себе накинул на шею, а та, которую он любил больше жизни, затянула. Только разрубить, отрубить вместе с головой. Фредрик радовался и сожалел одновременно, но понимал — ему и так было отпущено слишком много, и расплата придёт обязательно. Счёт был выставлен, и тихий голос напевал: «Зима пургою вымещает злобу…», — нежно, как колыбельную, и спину обдавало ледяным ветром и солью.
Книга была принесена. На обложке золотом поблёскивало название: «Байки и небылицы трёх королевств в пересказе старого дядюшки Хмора».
— Ну и названьице, — с опасением открывая первую страницу, хмыкнул капитан.
Более чем подходящее чтиво для того, чья жизнь сама по себе похожа на байку. Долгую, нелепую сказку о путнике, что однажды обидел старуху, оказавшуюся злой ведьмой. Такая история в книге, кстати, тоже имелась. И множество других. О двух братьях великанах, что решили превратит гору в свой дом, да поспорили, чей план строительства лучший. Один из братьев так разгневался, что отломил кусок скалы, метнул во второго и рассёк ему лоб. Брызнула на гору кровь, и там, куда она попала, выросли красные маки. И о глупой соловушке, которая захотела иметь такие же яркие перья, как у петуха. Попросила по перу у всех самых красивых товарок, и в итоге была обнаружена и съедена хитрой кошкой. Лайтнед знал все эти байки. В изложении дядюшки Хмора они приобретали новый смысл, становились смешнее и интереснее, так что смогли завлечь даже такого опытного читателя как Фредрик Лайтнед. Так что очнулся он, когда часы пробили семь раз. Масло в фонарике кончилось, тот потух, но кто-то догадался принести взамен несколько свечей и расставит их по углам, но сейчас на них не трепетало ни одного язычка: снова включили подачу газа.
— Кажется, я уснул? — стараясь подавить зевок, спросил у сидящего рядышком профессора капитан.
— И спали совсем недолго. Ваш план сработал. Мы почти у цели. Взгляните сами, — Юсфен протянул руку к иллюминатору.