— Мы выберемся, — развернулся к нему Фредрик. — Мы обязаны выбраться.
Звук застал его на лестнице с поднятой ногой. Сначала Лайтнед не понял, что происходит, только почувствовал неприятную вибрацию. Она распространялась от пальцев, сжимающих поручень, вверх, по костям и мышцам, заставляя те в ответ напрягаться. И лишь спустя пару секунд добралась до ушей, оглушая своей своеобразной музыкой. «Элоиза» дрожала, «Элоиза» потягивалась, как потягиваются в нежной истоме красавицы поутру, после ночных утех. Лайтнед потерял счёт таким красавицам. Порой он оставался с ними, оттягивая неизбежное расставание, но чаще — уходил раньше, чем в окно заглядывал рассвет. Мужчина ненавидел своих мимолётных любовниц за эти потягивания, за их улыбки сытых кошек, за их самоуверенность. Все они были слепы или же претворялись незрячими, не видящими то, что видел он, Лайтнед: никто никому не принадлежит в этом мире. И эта улыбка, это: «Доброе утро, любимый!» — ни метка калённым железом, а всего лишь поводок, сплетённый из иллюзии. И Фредрик легко разрывал любые поводки, раз за разом возвращаясь к той, которую выбрал когда-то сам.
В отличие от женщин, корабль не умел подлизываться. У него не было цели околдовать Лайтнеда. Но Фредрик застыл, словно от заклятия, слушая, как всё быстрее вращаются шестерёнки и винты, как натягиваются жилы цепей, как кровь жидкого топлива омывает механическое сердце «Элоизы». И эти знакомые, чуть хрипловатые постукивания и поскрипывания показались капитану более обольстительными, чем крики и стоны живых девиц.
Он взбежал по лестнице, забыв о том, куда до того собирался, прямо в рулевую рубку. Там в ожидании уже вытянулись по стойке смирно дежурные матросы и Стиворт, снова напомнивший Фредрику в своей недвижимости деревянную статую. Жестом показав, что они могут расслабиться, капитан подошёл к штурвалу, но браться за него не стал. У него дрожали руки. У него колотилось сердце. Сначала необходимо было успокоиться. Вдох, выдох. Лёгкие наполнились спёртым воздухом с запашком нестиранных носок. Ничего не поменялось. Но почему же тогда Лайтнед почувствовал, будто мгновение назад весь Небесный мир встал на дыбы?
«Милая моя, — обратился он к своей возлюбленной, своей настоящей возлюбленной, — неужели я дошёл? Неужели всё скоро закончится? Я столько раз просил тебя об этом, но сейчас боюсь… не проснуться».
Фредрик не ждал ответа. Но ответ пришёл, пусть и в совершенно ином, непривычном виде. Точнее, в возгласе одного из матросов:
— Капитан, кит! Он снова рядом с кораблём!