Капитан больше не мог стоять. Колени подогнулись, и он рухнул на грязный пол. В груди сделалось нестерпимо жарко. Все мысли вылетели из головы. И об «Элоизе», и об экипаже, даже о Юлане. На одном дыхании мужчина проговорил:
— Виноват! Виноват, что завидовал тебе! Виноват, что никогда не принимал тебя своим кровным родичем! Виноват в том, что издевался над тобой в детстве, зло подшучивал и пользовался твоей добротой. Я убил тебя! Не из ненависти, а лишь потому, что это был самый простой способ покончить с йовилль. Я хотел вернуться с победой и стать вместо Мирдара править. Хотел сам своей жизнью распоряжаться. Нет мне прощения… И сколько бы раз я не возрождался, столько раз видел тебя окровавленным. Столько раз видел, как ты падаешь к ногам моим, мёртвый. И видение то гнало меня ото всех. Нет, не Юлана мне нужна была… — понял вдруг Лайтнед. — Я стремился смыть с себя твою кровь. Я хотел ответить на твой последний вопрос: «За что?» Я виноват, брат.
— И по что теперь убиваться? Что минуло, то уже воротить нельзя, — по щеке голограммы покатилась слеза. — Ведомы мне были и зависть твоя, и что не годен я в родичи тебе кровные. Да родство меж нами много глубже и сильнее того, какое могут отец с матерью дать. Встань, Османт, посмотри на меня. Посмотри да выскажи сокровенное.
Капитан с трудом поднялся на ноги и несмело заглянул в бесстрастное лицо младшего княжича.
— Прости меня, Эритель.
Призрачная рука потянулась к плечу Фредерика и невесомо легла на него. Жар в груди сменился пустотой, будто из неё вынули сердце. Но нет, вот оно, стучит быстро-быстро, с каждым ударом всё замедляясь.
— Я ведь был тогда вместе с тобой у шамана. И знал, что ты не сдашься. За мою веру в тебя должен ты извиняться. Мне же остаётся извиниться за свою глупость. В тот вечер я хотел умереть, чтобы спасти тебя и всю команду. Ты просто облегчил мне задачу. Я прощаю тебя, брат мой, Османт. Прости и ты брата своего младшего, за трусость мою, за то, что не смог сам меж рёбер кинжал всадить. Покойся же теперь с миром.
В воздухоплаватели не берут толстых, но быстро вращающий диск фейнолера молодой человек был не просто строен, а очень худ. Форма висела на нём как на черенке от лопаты, а бескозырка, казалось, не сползает на нос только потому, что цепляется за уши. Последние были вовсе не такими уж оттопыренными, но из-за мелких черт лица выглядели огромными. В машинном отсеке уже готовились к запуску двигателей. Всем несущим службу на «Элоизе» хотелось как можно скорее покинуть осточертевшую планету их предков, и тощий нетерпеливо дёргал средство связи.