— Не нужны мне твои царевны, — фыркнул Османт, но тон сбавил. — Все они худые да бледные. Сам же говорил: баба должна быть кровь с молоком. А на какую заморскую панночку не посмотри, что то самое молоко и скиснешь. Нет уж. Ежели и искать невесту, то в наших землях, чтоб сартийкою была.
— Вот! Уже разговор пошёл правильный! Смотри мне братец, не потерплю от тебя предательства! Да полно тебе хмуриться, иди, лучше, молодцов своих по плацу гоняй. Они по хорошей тренировке соскучились. И Эрителя с собой прихвати.
Разговор тот я своими ушами как есть слышала. Хотели мы вдвоём к князю наведаться, да оставил меня у дверей любимый, в одиночку разговор вести отправился. Не по нраву я пришлась старшему Родимовичу, и хоть благодарность моя княжичу была непомерная, за то, что выстоял, не поддался ни на уговоры, ни на угрозы, а всё же сделалось мне от этого разговора противно до крайности. К щекам прилила краска, лицо горячее раскалённой сковороды стало. Слёзы сами по себе выступили, жемчужинами закапали. Увидел меня Османт, за плечи взял, к себе повернул:
— Не расстраивайся, Юлана. Грозен Мирдар, да и я — человек вольный, не раб ему. Не посмеет он меня насильно женить, на ком пожелает, без моего позволения. Ты ещё молода, да и я не стар, потерпим пока без колец обручальных. Ты ведь меня любишь, Юлана?
— Люблю, — шмыгнула я носом. — Ты прости меня за слёзы. Ни одной к тебе претензии я не имею. Не мечтала я твоему брату понравиться, но и отказа такого не предвидела. А насчёт женитьбы и погодить можно, тут ты всё решил правильно. Ты покуда князя не раздражай. Сделай вид, что на его сторону склоняешься. Может, гнев его утихнет, сердце смягчится, а там и долгожданный сын появится. Тогда и позволит Мирдар нам обручиться.
— На то все мои надежды, — вздохнул Османт.
Но уж год целый прошёл, и два пролетели, а заботы своей не забыл Мирдар брату невесту найти. Нам же только и осталось, что по лесам да амбарам заброшенным украдкой встречаться. Не потребны такие свидания для девицы молодой да сына княжеского, а разлука всё же во сто крат страшнее казалась. Послания свои тайные мы передавали через Эрителя. Как почтовый голубь он то прилетал на двор моего батюшки, то на плац, где муштровал своих парней Османт. И вскоре все мои подружки наперебой стали спрашивать:
— Ой, Юланка, да ты никак с приёмышем на свиданки бегаешь?
— И правда, влюблён он в тебя сильно. При любой погоде у ворот твоих сторожит! — смеялись другие.
Так мы и решили. Пусть Эритель моим женихом походит, отведёт глаза чужие от Османта. Отец мой возражать не стал, принял младшего княжича, как полагается. С хлебом, с солью, со столом богатым. Возлюбленный же мой в качестве дружки пришёл. В усы посмеивался да всё под столом мою руку взять пытался. Эритель тем временем соловьём разливался да матушкины разносолы поглощал, только подкладывать успевали. И так складно речи вёл, словно, и впрямь, чувства какие ко мне испытывал. Но едва мы втроём за порог вышли, как рассмеялся: