— Не хотел бы я жить в те времена, — поёжился редактор, и теперь уже по своей воле отложил рукопись. — Ведуны, колдуньи и полная антисанитария. Я так понимаю, это та самая зараза, которая погубила знаменитого поэта Истера в начале прошлого века.
— Его погубила глупость, — сухо пожал плечами доктор. — От вирусного брохелеза давно делают прививки. Да и лечиться он обычными противомикробными средствами. Может, Истер и писал прекрасные стихи, но его приверженность так называемому «естественному» образу жизни вызывает у меня, как у образованного человека, дикое отторжение. Он ведь даже мыла не признавал.
— «Пока Майетолль, согнувшись и закрыв лицо руками, плакала, её супруг всё больше наполнялся гневом. Проклятый ведун! Это он накликал беду. Может, Тейлус и не верил в судьбу, но в том, что у некоторых людей есть дурной глаз, даже не сомневался. Стоит таким злодеям открыть свой рот, как хорошему человеку надо немедленно закрывать уши и бежать как можно дальше. А не стоять столбом, как они с Маейтолль стояли, выслушивая старика. Но прошлого не воротишь, а значит, надо исправлять свои ошибки сейчас. Прежде всего, необходимо успокоиться самому и привести в чувства жену. Стоило чуть приподняться, как замолкнувший младенец снова расплакался на руках отца.
«Э, нет! — глядя на покрасневшее, перекошенное личико Фабийолля, твёрдо решил Тейлус. — Мой сын проживёт не двадцать, не сорок, и даже не шестьдесят лет, а гораздо больше. Я не отдам его чёрной коросте, пусть даже самому придётся сгинуть. Ты сам сказал об этом, ведун. И раз одни твои слова услышала Птица, то и другие она должна была услыхать!»
— Успокойся, милая моя Майетолль, — вслух же заговорил он. — Раз ничто из того, что нам ведомо, не может излечить нашего ребёнка, то я пойду искать неведомое средство. Долго я думал над словами ведуна. Каждое из них правдой оказалось. Но раз так, значит, существует и спасение.
— И что ты намерен делать? — шмыгая носом, но хотя бы перестав плакать, спросила жена Тейлуса. — Поедешь в столицу? Отправишься в горы, чтобы найти волшебный камень? Боюсь, поиски твои затянутся, и по прибытии ты уже не застанешь ни нашего малыша, ни меня в живых, ибо, если он умрёт, моя жизнь станет бессмысленна.
— Не произноси слов таких! Коли так, так и мне придётся уйти за грань, вслед за вами двумя. Но пока моё дыхание ещё не оборвалось, не будет мне покоя. Нет, путь мой лежит не так далеко. И искать буду не мистический камень, а ответы. Тот, кто обрёк нас на такие мучения, он один способен избавить от них. Я поеду к избушке Вайлеха и, если надо, вышибу её дверь. Хоть вместе с духом его мерзким, а вытрясу я из ведьмака способ спасти сына нашего.