Ольга оставила его завёрнутым в ткань. Чуть подумав, положила наверх красную книгу и достала из кофра жестяную коробку с документами. Отложила бумаги Шэйлы и мобильный телефон. Их она тоже возьмёт с собой.
Прислушалась к внутреннему состоянию — не по себе, хоть плачь. Сердце дрожало и волновалось. Сознание наполнялось тревогой: сегодня она потеряет всё. Глаза остановились на хризантемах в высокой хрустальной вазе. Кадди… Вихрем пролетели воспоминания об их совместной трапезе, разговорах у камина… Он будет ждать новой встречи, а Ольга… Где будет она… нет, не через две недели. Где она будет завтра поздним вечером?
Больше не раздумывая, женщина решительно тряхнула головой и направилась к выходу.
Несмотря на раздвинутые портьеры на окнах и дневной свет, заливающий библиотеку, на столе ярко горела керосиновая лампа.
Услышанный конец фразы, брошенной виконтом:
— …я положу этому конец, — оптимизма Ольге не добавил.
При виде её с тяжёлой ношей в руках Мартин поспешил к ней. Перехватил фолиант из рук.
Стэнли переставил бювар и серебряную фигурку кошки на край стола и помог отцу уложить рукопись на стол.
Женщина положила рядом документы Шэйлы:
— Бумаги баронессы Спарроу. Надо вернуть при случае, — оставила в руках дневник и прикрытый им от посторонних глаз мобильный телефон.
Виконт глянул на выведенное каллиграфическим почерком название документа, лежащего сверху. Подавив вздох, небрежно бросил бумаги на книжную полку.
Ольга забегала тревожным взглядом по комнате, решая, куда лучше стать или сесть, чтобы не мешать. Отошла к софе и, присев на её краешек, принялась наблюдать за мужчинами.
Стоя к ней вполоборота, они склонились над раритетом.
Стэнли шумно принюхался и провёл пальцем по переплётной крышке.
— Липкая… Плесень, — услышала женщина тихое, предназначенное не ей.
Мартин с лупой в руке не торопился открыть фолиант. Не касаясь его, со всех сторон осматривал слипшийся засаленный книжный блок, полуистлевший корешок, расслоившуюся обложку с оторванным углом.
Ольга скорее почувствовала, чем услышала вырвавшийся вздох графа:
— Донельзя ветхая, — закачал он головой сокрушённо. — Слежавшаяся.
Виконт не отстал от отца:
— Была с цепью. Угол переплётной крышки обломан…
— Безбожно изуродовали, — дополнил его сиятельство и громко добавил, косясь на Ольгу с неодобрением: — Ваших рук дело?
— Я не намеренно, — отозвалась она уныло. — Стоило мне её взять в руки, как завибрировал звонок и… в общем, я упала вместе с книгой на пол и очутилась… в Бриксворте.
— Что в восьмидесяти милях от Лондона? — уточнил Мартин.