Ольга поморщилась, неохотно разворачивая лист — снова ксерокопия. Новые фамилия и титул Шэйлы ей не нравились, как и то, что Барт добился своего, насильно сделав виконтессу своей женой. Урождённая маркиза заслуживала большего.
Древо выглядело корявым, усыхающим.
— Не густо у вас с потомками, — отметила она, вскользь просматривая титулы, имена и фамилии ни о чём ей не говорящие.
— А как может быть густо, если каждый рождённый по этой линии умирает в тридцать шесть лет?
Ольга глянула на мужчину, не спускающего с неё глаз, и присмотрелась к датам рождения и смерти аристократов.
— Ничего не замечаете странного? — спросил он.
Она заметила.
— У всех один месяц смерти — январь, — остановила взгляд на лице Антона Дмитриевича.
— Если быть точным, то все дни смерти приходятся на последнее воскресенье января, — кивнул он, следя за наклонившимся в её руке стаканчиком с чаем. — Это не совпадение, а родовое проклятие на смерть. Кем-то была запущена программа на прекращение нашего рода. Мы все доживаем до тридцати шести лет и внезапно умираем. Чаще всего не своей смертью: скоротечная болезнь, катастрофа, пожар, утопление.
Ольга посмотрела на мужчину скептически и перевернула лист с родословной, на обратной стороне которого расчёты свелись в таблицу. В последнем столбце указывалась причина смерти погибшего.
Проклятие? Она никогда не сталкивалась ни с колдовством, ни с магией и никогда не участвовал ни в чём подобном. Гадания по руке, на картах, на кофейной гуще считала баловством, как и шуточное гадание по фразам из книг.
— Все умирают в тридцать шесть лет? — усомнилась она.
— Это ещё не всё, — в предвкушении усмехнулся Антон Дмитриевич. — Все в нашем роду рождены в первое воскресенье любого месяца, но умирают чётко в последнее воскресенье января. Действие проклятия началось с Анны Скай Спарроу — дочери баронессы Шэйлы Табби Спарроу и её покойного мужа барона Барта Спарроу — и преследует её потомков. Анна родилась в первое воскресенье января и умерла в тридцать шесть лет в последнее воскресенье января. Её дочь и сын повторили печальную участь матери. Мой отец, дед… то же самое.
Ольга сокрушённо вздохнула.
Антон Дмитриевич замолчал, дав ей возможность просмотреть данные детей Анны, и заговорил снова:
— Обратите внимание, в роду есть мужчины, пожелавшие остаться холостыми. Но и они не избежали запрограммированной смерти. Закономерность была обнаружена и предпринимались попытки не только снять родовое проклятие. Восемьдесят лет назад моя трижды прабабушка вышла замуж за русского князя, проживающего во Франции и покинувшего Россию вместе с семьёй ещё во время Октябрьского переворота. Отреклась от рода, сменила имя, место жительства, но обмануть родовое проклятие не вышло.