Альрик невольно засмотрелся, и очутился там, — у подножия водного дворца, вмиг выросшего в гигантскую льдистую глыбу, облепленную снегом.
Город стоял вокруг черно-белым призраком — словно Двуликий. Свистел ветер, гоня по улицам стаи белых мух. Впрочем, улиц не было. Были тропинки, протоптанные среди сугробов выше человеческого роста. По ним кое-как пробирались люди, укутанные в шубы, тулупы, платки, шарфы и все, что нашлось мехового, шерстяного и теплого.
Фонарщик, неуклюжий от нанизанных на него одежек, пытался пристроить лестницу к занесенному до половины столбу. Женщина, укутанная так, что нельзя было понять, молода она или стара, с трудом тащила за собой детские салазки с десятком поленьев.
Старик в ватной кацавейке, перевязанной крест на крест двумя женскими шалями, поскользнулся, сходя с крыльца, и чуть не упал. Альрик вскинул руку — хотя ловить оборванца королю не по чину. Своевольная сила сорвалась с кончиков его пальцев и накрыла улицу снежной бурей.
— Нет! — Альрик отшатнулся. — Только не Альгота!..
Город исчез, и у ног короля вновь раскинулась карта Ригонии, но он едва различал подробности рельефа, повторяя про себя, как заклинание, как молитву: "Только не Альгота, только не Альгота…"
Взгляд застилала пурга, яростный холод распирал грудь, и держать его в себе не было больше сил.
"Только не Альгота!"
Альрик выбросил вперед обе руки, указывая на север, туда, где были лишь заснеженные горы из мохового агата, а у их подножия притулилась одна-единственная вайнская деревенька, отмеченная маленьким храмом кого-то из мелких божков. Поселения гобров на карте не обозначались.
Тут же вспыхнуло видение: на бревенчатый храм налетел буран, тревожно и жалобно звякнул набатный колокол, но звук его потонул в вое ветра. Сама деревня лежала ниже, скрытая снежными завалами. Домов и дворов во вьюжной круговерти было не разглядеть.
Альрик и не пытался.
Он отвернулся и пошел к выходу.
Северяне народ привычный, справятся. И он справится. Скоро приедет Даниш, и Альрик вытрясет из него нужные подсказки.
А потом настанет Ночь Всех Богов…
* * *
Боль была такой, что в глазах потемнело. Рауд даже покачнулся. Показалось, что кровь в жилах превратилась в лед, а потом вскипела, как варево в ведьмином котелке. День померк, обернувшись полярной ночью, время растянулось, открывая туннель из настоящего в будущее…
В селеньице по имени Виймен буря срывала крыши и заносила дома до печных труб, падали околевшие животные, а у домов вырастали погребальные вехи, воткнутые прямо в снег. Когда по весне к Виймену вышел охотник-гобр, ни над одной трубой не поднимался дым…