"Это стоило вам силы".
На это граф не ответил. Повернулся и присел передо мной на корточки.
— Теперь ты знаешь, кому перешла дорогу. Прошу, оставайся рядом с принцессой, не отходи от нее ни на шаг. — Он глубоко вздохнул. — Ты хотела мне что-то сказать?
"Мы можем поговорить в снежном шаре?"
— Можем. Только мне надо где-нибудь сесть.
Он встал и огляделся.
"Если вам трудно, не стоит!"
— Мне не трудно. Там, за лиственницами, есть беседка.
Небольшое круглое сооружение больше походило на снежный дом гобров, чем на место летнего отдыха, даже вход замело — остался лишь крошечный провал впору кошке. Граф раздвинул снежный покров, как полы занавеса. Затем очистил себе скамейку и достал из кармана знакомый мешочек.
Миг — и мы оба оказались у расписной избушки.
Я вздохнула полной грудью, провела руками по волосам, с наслаждением ощущая каждую частицу своего человеческого тела. Граф наблюдал за мной, и мрачная мина на его лице сменилась улыбкой.
— Не смейтесь, ваше сиятельство!
Но мне и самой против воли стало смешно.
— Надоело быть кошкой, — объяснила ему. — На меня уже коты засматриваются.
— Ты очень красивая кошка, — Даниш скользнул по мне взглядом.
Мужчины часто так делают, и я знаю особый блеск, которым загораются в этот момент их глаза.
В глазах Даниша прыгали солнечные зайчики. Добродушное веселье — ничего больше.
И правда, не дело графу проявлять интерес к "крестьянке".
— Никогда не встречал оборотней, которые становились бы снежными кошками, — добавил он.
— Я не снежная, не белая и не пушистая. Я была чернее сажи, и дома меня звали Ночкой.
Признаться, я скучала по своей родной шубке — и во дворце она была бы сподручнее.
— Не представляю тебя черной, — заметил граф. — Покажи.
— Как? — растерялась я, почти ожидая, что он, как Кавалер, потребует: "Чувствуй в меня!"
Но граф сказал:
— Богиня поделилась с тобой частицей дара, а я поделюсь силой. Позволишь?
Он взял мою ладонь, и я ощутила тепло и силу его руки так, словно мы оба были здесь во плоти.
— Представь, что видишь себя во сне. Попробуй.
Я не знала, что делать и просто вспомнила свое отражение в зеркале — гибкий черный силуэт с атласно блестящей шерсткой. Потом вообразила, как бегу от домика с расписными ставнями к елкам в белых шалях…
И это случилось! Из снега слепилась кошка и потрусила по свежей пороше, на ходу окрасившись в темный цвет.
В душе вспыхнул детский восторг.
— Тоже очень красивая, — вежливо заметил граф.
Он стоял сбоку, очень близко, направляя мою руку — в пальцах струилось тепло, а кончики, наоборот, покалывало морозными иглами.