Рауд замолчал, вспомнив, как графиня Даниш-Фрост швыряла ему в лицо яростные слова, как хлестала по щекам — и от этих пощечин осыпаться лед, сковывавший его изнутри.
— Словом, я понял, что едва не совершил самую страшную ошибку в жизни. Я вернулся в столицу, пришел к Альрику и сказал, что согласен. Но в наказание за строптивость он взял с меня слово однажды исполнить его просьбу. Помнишь — сослужи службу, потом скажу какую?
В тот момент Рауд думал, что король сошел с ума. О таком просят только боги, да и то в сказках.
Он тихо усмехнулся и провел большими пальцами по меху на кошачьих лапах.
— Когда был заключен брачный договор с Вайнором, Альрик вызвал меня и напомнил о нашем уговоре. Он потребовал, чтобы я женился на Эмелоне Болли. Не смотри на меня так, Кошка. Это все неважно. Мошенник Болли и все его хитрые комбинации мелочь по сравнению с тем, что…
Мелочь. Но агент, который сунул нос в его прошлое, сейчас лежит в мертвецкой.
Так и не закончив, Рауд сказал:
— Не думай, будто я несерьезно отношусь к твоему предупреждению. Я помню все, что ты мне рассказывала и буду настороже, обещаю. Не подсматривай за ним больше, это опасно. — А потом зачем-то добавил: — Если мне в самом деле придется жениться на Эмелоне Болли, этот брак будет лишь формальностью. Я не намерен подпускать к себе ни ее, ни ее отца, ни ее няньку. Ноги их не будет в Белом замке, а в Даниш-хузе тем более.
Кошка аккуратно подобрала коготки, не поцарапав ему рук, потом высвободила лапы, оскорбленно фыркнула и направилась прочь, задрав хвост, будто флаг.
— Подожди, — сказал Рауд. — Я провожу тебя в вайнорское крыло.
Когда он обменял дар на свободу Карстена, отец был вне себя. Но остыв, пришел к выводу, что должен доверять решениям сына — решениям, которые он никогда не принял бы сам. Дагрун Даниш скорее поднял бы открытый бунт и пошел под пули расстрельной команды, чем отдал дар кому-то, кроме родной крови. А Рауд сделал это.
Так может, таков и был замысел богини?
Именно поэтому, сидя на острове Сновидцев, который он никогда больше не сможет покинуть, отец не переставал верить, что род Данишей сохранит вторую половину своего имени — Фрост. Именно поэтому Рауд надеялся, что у него получится. На кону стояло куда больше, чем фамильная гордость.
Правда, сама Нежа не спешила обнадежить своего избранника. Всю первую половину зимы она выказывала ему полное презрение.
А потом — послала Карин…
Зачем? Может, для того, чтобы в решающий момент дать опору?
* * *
На следующее утро Рауд снова повез меня в город. Должно быть, остаток ночи после бала он не спал — лицо было бледным, под глазами лежали тени.