В этот день город украшают ветвями елей и пихт, пышными лапами сосен, венками омелы и букетами можжевельника в бурых ягодах — всем, что продолжает жить и зеленеть среди снегов. На дверях и окнах вывешивают яркие светильники, обвивают лентами фонарные столбы и стволы деревьев. Люди веселятся дома и на улицах, в трактирах и ресторациях. В каждом храме проводят торжественную церемонию, больше похожую на карнавал — любой может войти без спроса и присоединиться к действу.
Несмотря на метель, на улицах было шумно. Сани с гербом Вайнора пролетали мимо хохочущей молодежи и детей, играющих в снежки, мимо чинных семейств, которые раскланивались с соседями, желая им счастья и милости богов, мимо ярмарочных рядов и площадей с гуляющими толпами. Альгота устала прятаться и выжидать. Альгота хотела праздника и собиралась предаваться развлечениям до утра.
У Храма Всех Богов народу тоже собралось порядочно. Рауд говорил, горожане приходят поглазеть на богатые кареты, на нарядную знать и самого короля, на черно-белое облачение служителей Двуликого, которые встречают почетных гостей у крыльца. Именно поэтому мы поехали не короткой дорогой через дворцовый парк, а сделали крюк по городу, чтобы подкатить к парадному входу на радость толпе.
Храм Всех Богов изображали на картинах так же часто, как и королевский дворец. В жизни и тот, и другой оказались больше, чем мне представлялось. Но если дворец был сильно вытянут в длину, то округлые бока храма напоминали тыкву, обернутую шкурой рептилии, такой же громадной, как само здание — каждая чешуйка размером с тележное колесо и каждая переливается всем огнями радуги. В лучах мощных уличных лучезаров, я таких никогда не видела, по стенам прокатывались красные, синие, зеленые сполохи, а высоко в небе поблескивали золотые шпили тонких башен. Но все это праздничное великолепие было перечеркнуто косыми штрихами мутных белил — так густо летел снег, и яркий свет только привлекал к нему внимание.
Огромная дверь стояла нараспашку, правая ее створка была белой, левая — черной. На белой горел золотом полукруг солнца, на черной мерцал серебряный месяц. За дверью в таинственном полумраке помаргивали редкие огоньки. Больше зеваки снаружи ничего не видели.
Внутрь я въехала на руках баронессы Хендевик. Кайсу тоже взяли с собой, но освободили ото всех обязанностей. Храм пропустил меня беспрепятственно, хотя в списке приглашенных снежной кошки Белки, разумеется, не было и я не видела, чтобы хоть кто-то, кроме вайнорцев, явился на церемонию с домашней зверушкой. Однако служители-ули в балахонах Двуликого не удивились четверолапой гостье.